День ангела - [28]

— Что… О чем ты говоришь?

— О нас с тобой, Элли, — шепнул Джеймс так тихо, что почти невозможно было различить смысл его слов. И в следующее мгновение его губы прижались к дрожащим губам Элин.

6

— Хорошо, что ты пришла, Элли! Дик Бартон спрашивал о тебе минут пять назад. Зайди к нему поскорее, потому что он, похоже, чем-то озабочен.

— Только этого мне сейчас недоставало! — недовольно буркнула Элин, лихорадочно просматривая ворох бумаг на своем рабочем столе. — А ты не знаешь, зачем я ему понадобилась? — Она подняла глаза на Патси.

— Понятия не имею. — Патси пожала плечами. — Сегодня здесь с самого утра какая-то суматоха. Я никак не могу сосредоточиться на работе!

— Ладно, спасибо, что предупредила, — с улыбкой поблагодарила ее Элин.

Затем она пересекла уставленный столами сотрудников зал и подошла к отделенному стеклянной перегородкой кабинету Бартона.

Здесь Элин помедлила, потому что через стекло увидела, что главный редактор беседует с финансовым директором их телеканала. Однако Бартон все же заметил ее и на пальцах показал, что освободится через десять минут.

Элин побрела обратно в свой угол, огибая по пути группки по обыкновению что-то горячо обсуждавших коллег. Усевшись за стол, она с тяжелым вздохом потянулась к сумочке за аспирином. Держа в руке коробочку, Элин вспомнила, что одолжила таблетки у подруги лишь два дня назад, а сколько всего произошло за это короткое время! И вдобавок ко всему у нее никогда еще так часто не болела голова.

Элин проглотила таблетку, запив ее принесенным Патси и уже остывшим кофе. Конечно, вряд ли аспирин подействует до того, как ей придется снова идти к Дику Бартону. Впрочем, возможно, лекарство все же уменьшит последствия опрометчиво принятой вчера изрядной дозы спиртного.

Как это вышло? Нет, она не могла столько выпить за ужином, чтобы сейчас так страдать от похмелья. Должно быть, это недавно перенесенный грипп сделал ее чувствительной даже к небольшой дозе алкоголя. К сожалению, не так уж важно, что привело ее к вчерашним неприглядным действиям. Утром Элин испытывала такой стыд за свое поведение, что даже не могла смотреть на себя в зеркало.

Во время горячей словесной перепалки с Джеймсом, подхваченная волной алкогольной эйфории, Элин не способна была предвидеть очевидное — что все это закончится слезами.

Согласно латинской пословице, истина заключается в вине. Что же, наверное, это актуально и сейчас. Потому что, когда язык Элин окончательно развязался, она не только выдала Ньюмарку информацию о планах относительно предстоящего бала, но и изложила свою точку зрения на его аморальное поведение, а также на безрассудное желание Лолли выйти замуж за человека с такими привычками.

Чего же еще можно было ожидать после подобного откровенного излияния? Эта мысль заставила Элин со стоном закрыть лицо руками. Боже, как трудно смириться с собственной глупостью!

Неудивительно, что Джеймс потерял над собой контроль! Лежа в полной беспомощности на диване, прижатая к мягким кожаным подушкам его большим и сильным телом, Элин понимала, что в случившемся ей некого винить, кроме себя самой. Увидев, что к ее лицу медленно приближается лицо Джеймса, она лишний раз убедилась — пощады не будет. И, несмотря на то, что Элин испугалась, испытав на себе безудержную силу, проявление которой сама же и спровоцировала, алкогольный дурман в два счета выветрился у нее из головы.

Попытки высвободиться ни к чему не привели. Элин оказалась полностью во власти Джеймса. И он не замедлил воспользоваться этим, властно прильнув к ее губам, насильно раздвинув их и проникнув языком в глубь ее рта. Этот поцелуй был своеобразным наказанием, и в то же время его наполняла всепоглощающая чувственность.

Элин потеряла счет времени. Ей показалось, что прошло несколько часов с начала поцелуя до того мгновения, когда Джеймс чуть ослабил объятия и поднял голову. Затем он взглянул на лежавшую под ним Элин.

Та поспешно закрыла глаза, не помня себя от смущения. Она боялась, что вот-вот расплачется. Однако все же на долю секунды она успела встретиться со взглядом Джеймса. Выражение его зеленых глаз подсказало ей, что он так же взволнован и смущен, как и она сама. Затем, уже ничего не видя, Элин услыхала, как Джеймс тихонько выругался сквозь зубы. Потом она почувствовала легкое прикосновение пальцев к своему лбу — он убрал ей волосы с лица.

Затем Элин вновь ощутила нежное прикосновение его губ. Она издала невнятный звук протеста, но в следующее мгновение поняла, что Джеймс осторожно собирает губами скатывающиеся по ее щекам слезинки. Через минуту он стал покрывать частыми поцелуями контуры ее рта. Сама того не желая, она задрожала с ног до головы, пронизанная такой чувственной силой, которой невозможно было противиться.

На этот раз ее губы сами непроизвольно раскрылись, и нежность нового поцелуя потрясла ее до глубины души. Элин словно подхватило потоком утонченного наслаждения, и она призывно выгнулась навстречу мощному натиску мужского тела.

Но не прошло и минуты, как Джеймс начал отстраняться от нее. Его губы отделились от губ Элин, и, несмотря на ее разочарованный вздох, он поднялся с дивана и отошел на несколько шагов.