Демоны зимних ночей - [47]

Через стекло двери мелькнула физиономия кучера, он пробасил:

– Мадам, я кинул тело в сточную канаву и забросал сверху ветками и мусором. В ближайшие несколько часов, да при таком ливне, его не найдут.

– Пока канава не выйдет из берегов и не зальет тротуар, – заметила мадам.

Ее тон поразил девушку – Цирцея совершенно не раскаивалась в том, что убила человека, она уже забыла об этом.

– Нескольких часов нам хватит, чтобы покинуть прелестный Бертран, – снимая шляпу с поникшим от проливного дождя страусиным пером, сказала мадам Цирцея. Жорж вскочил на козлы, Марго услышала, как кнут со свистом разрезает воздух. Кони заржали, и экипаж рванул с места.

– Ну вот, ты и на свободе, – улыбнулась мадам.

Карета неслась по улицам княжества, лицо мадам то освещалось косыми лучами фонарей, то снова оказывалось в темноте. Марго сделалось страшно. К кому она попала?

– Тебе не стоит бояться меня, – заявила Цирцея. – Я не умею колдовать, хотя многие в этом уверены. Мы станем подругами, Марго. Но учти...

Цирцея сделала паузу, и Маргарита вспомнила, как та без колебания спустила курок и убила солдата. Да, на пути у такой женщины лучше не становиться, она всегда получает то, к чему стремится, в этом Цирцея права...

– Но учти, Марго, что отныне я буду определять твою жизнь! Ты обязана мне тем, что сидишь сейчас в карете, которая везет нас в лучший отель княжества, а не ждешь в камере минуты, когда тебя выведут во двор и поставят около кирпичной стены.

– Но если мой побег обнаружат, если вскроется, что вы были последней посетительницей... – начала Марго.

Цирцея достала портсигар, во тьме взвился рубиновый огонек, мадам ответила:

– Ничего не вскроется! Запомни, если на этом свете и есть человек, который творит чудеса, то это я! Тебе не о чем беспокоиться!

– А как же солдат, тот самый, что... – Марго запнулась.

Цирцея небрежно заметила:

– Ах, бедолага, которого мне пришлось застрелить? Я всегда ношу при себе оружие, пистолет очень удобно прятать в муфте. А насчет солдата – скорее всего, сочтут, что он стал жертвой уличных грабителей. Не думай об этом, девочка, радуйся тому, что у тебя начинается новая жизнь!

Но Маргарита испытывала неясную тревогу. Для чего незнакомая ей мадам Цирцея рискует собственной свободой и жизнью и спасает «французскую шпионку» за несколько часов до расстрела? Впрочем, решила девушка, жизнь учит, что иногда лучше не знать ответы на все интересующие тебя вопросы.

Карета замерла перед сияющим зданием у самого моря – Марго узнала фешенебельный отель «Mирабо». Похожий на старинный замок, «Мирабо» был самым дорогим в Бертране, несколько лет назад, перед самой войной, когда люди только и делали, что предавались развлечениям и расшвыривали деньги, его выстроили британские и американские инвесторы. Странное дело, но кровопролитная и бессмысленная резня в Европе не только не уменьшила поток желающих отдохнуть в Бертране и посетить казино, но, наоборот, он увеличился в несколько раз. Все, кто наживался на войне и чужих смертях, съезжались в княжество, и немецкая оккупационная власть, получающая процент с прибыли от всех отелей и игорных домов, с радостью принимала гостей, пусть и подданных враждебных государств.

– Мы приехали, – сказала мадам Цирцея.

Маргарита робко произнесла:

– Я вам очень благодарна за то, что вы спасли меня, мне пора!

Девушка хотела выйти из кареты, но Цирцея поймала ее за руку. Тон мадам переменился, тонкие губы искривились, Марго почувствовала железную хватку Цирцеи.

– Маргарита, ты никуда не пойдешь! Я вытащила тебя из камеры смертников вовсе не для того, чтобы через десять минут тебя арестовал на улице немецкий патруль. Куда ты пойдешь? Ты – преступница, шпионка, убийца! Тебе не выбраться из Бертрана, у тебя нет ни денег, ни документов.

Марго понимала, что мадам Цирцея права.

– Ты поедешь со мной в Париж, – распорядилась та. – Там тебя никто не знает, там я помогу тебе начать новую жизнь. Но учти, девочка, новая жизнь – это работа на меня! Не советую пытаться удрать или играть по собственным правилам, иначе...

Сверкнул крошечный пистолет.

– Однако я уверена, что мы найдем общий язык, – мадам Цирцея снова превратилась в милую и добрую даму. – Я никогда не ошибаюсь в людях, Марго, я и чувствую, что мы сработаемся! А теперь в путь!

Кучер Жорж распахнул дверцу. Он накинул на плечи Марго свой огромный плащ.

– Не следует привлекать всеобщее внимание твоей тюремной одеждой, – пояснила Цирцея.

Они направились в отель. Засуетились швейцары, которые угодливо распахнули сразу несколько огромных зонтов, слуги в ливреях с поклонами отворили стеклянные двери. Марго зажмурилась – такого великолепия она еще не видывала!

Холл «Mирабо» был отделан позолотой, мрамором, а стены задрапированы синим китайским шелком. В глубоких креслах сидели и мирно беседовали, потягивая коньяк из пузатых бокалов, седые господа во фраках, немецкие офицеры с бренчащими наградами и юркие молодые люди с напомаженными волосами, в смокингах и лакированных туфлях. Дамы, облаченные в роскошные наряды, сверкающие драгоценностями, принимали комплименты, смеялись и выговаривали нерасторопным горничным.