Демоны острова Пасхи - [49]

Кане оглянулся, и в тот же миг уловил еле ощутимое движение за своей спиной. Он посмотрел на поваленное дерево, на котором сидела Кахинали: колдунья исчезла, но ему показалось, что над лесом вспорхнула черная птица. Кане потряс головой, чтобы избавиться от наваждения, – и еще через мгновение услышал голос Парэ:

– Ты здесь? Как же так… А почему ты не охотишься?

– Парэ! Моя Парэ! – вскричал он и заключил ее в объятия.

– А я… Я хотела… Я собиралась… – жалобно залепетала она и заплакала.

– Не говори ничего, я все знаю. Ты шла в Священный поселок, чтобы предстать там перед судом и тем самым окончить войну на острове, – сказал Кане, гладя и утешая ее. – Ах, Парэ, Парэ, на что же ты надеялась?

– Но откуда тебе известно про войну на острове и про все остальное? – спросила она, утирая слезы.

– Пусть это останется нашей маленькой тайной, – отвечал он. – Я знаю, что кое-кто наведывался к тебе, и могу сказать, что кое-кто наведывался и ко мне… Сегодня ты решила, что не можешь отсиживаться больше в ущелье, и я решил так же. Что удивительного, – ведь наши сердца наполнены одной радостью и одной болью.

Парэ прижалась к нему и замерла.

– Может, останешься? – сказал Кане, поглаживая ее волосы.

– Нет, я с тобой, – возразила она. – Мы будем вместе, до конца.

– Ну, до этого еще не скоро! – бодро произнес Кане. – Боги не дадут нам погибнуть. Ты, дочь верховного жреца, дева из Дома Посвященных, должна это понимать.

– Я понимаю, – Парэ улыбнулась ему и крепко взяла Кане за руку. – Что же, пошли?

– Пойдем, и ничего не бойся, все будет хорошо.

Каменные идолы

Второй посев урожая был связан с очередными праздниками на острове. Их первые дни были посвящены воде. Плодородной земли на острове не хватало: большая его часть была покрыта лесами, прибрежные и центральные области занимали скалы и горы, а на остальной территории плодородные участки почвы чередовались с теми, которые состояли из песка и камней. Поля, поэтому, находились в разных местах, иногда в безводных; между тем, Бог Дождя имел капризный характер и поливал землю из своих небесных источников не сообразуясь с потребностями хорошего урожая. Островитянам приходилось брать воду из родников и ближайших рек, для этого существовали оросительные канавы. Но их приходилось постоянно поддерживать в порядке, так как они осыпались, размывались бурными дождями, а бывало, что вода просто уходила из родников, или быстрые реки вдруг меняли свои русла.

Отсюда на острове существовал старый обычай: перед посевом второго урожая батата собираться соседям и помогать друг другу в ремонте старых оросительных канав или в сооружении новых. При этом каждый хозяин, к которому приходили на помощь, в благодарность устраивал угощение для соседей, – и оно перерастало в общий праздник, праздник воды.

Распорядок его был следующий: вначале женщины приносили работникам разные легкие кушанья; хмельного не брали в рот до того, как выроют канаву. Когда она была выкопана, хозяин с молитвами отводил воду из источника на поле, – и лишь после этого все соседи, высказав хозяину поздравления и добрые пожелания, садились вокруг разложенных на земле скатертей с пищей и хмельными напитками. После пиршества юноши играли на флейтах из кости горного орла, а все остальные пели и танцевали.

Праздник второго посева начинался после праздника воды. Рано утром люди собирались в гостях у какой-нибудь семьи, и женщины готовили в складчину обильное угощение, которое должно было показать, как хорош был первый урожай, и что того же ждут и от второго. Пока гости кушали, женщины бесшумно выходили во двор и с наполненными кувшинами залезали на крышу жилища или на стену ограды. Едва мужчины покидали дом, как женщины поливали их водой, – это должно было очистить земледельцев от грехов, без чего сажать батат было нельзя. Все селенье наполнялось смехом и весельем, особенно радовались дети.

Облитые водой мужчины готовили мотыги, лопаты и грабли, а хозяин дома выносил поднос, наполненный перетертым бататом, и посыпал бататную муку на правое плечо старосты деревни, чтобы благополучие и счастье не покидали ее жителей. Затем все шли строем, храня торжественное молчание, на поля, а впереди шествовал староста, который нес в руках вылепленную из глины фигурку Матери-Земли. Ее помещали на особом столбе посреди полей, молились ей, просили о покровительстве, подносили дары, – и потом дружно приступали к посадке батата. Работа кипела и быстро подходила к концу; затем начинался праздник – вновь играла музыка, звучали песни, а танцы не прекращались до поздней ночи.

Наутро после этого проходила последняя, заключительная часть праздничной церемонии, главную роль в которой играли женщины, являющиеся олицетворением великой силы плодородия. В этот день первыми пробуждались замужние женщины; в лучших нарядах, они шли к храму Матери-Земли в Священном поселке, или к деревенскому алтарю в селениях острова, и совершали жертвоприношение богине цветами. Женщины молили ее о продлении молодости, красоты, о достижении супружеского счастья и здоровых детях; по возвращении домой они получали подарки от своих мужей.