Демоны Дома Огня - [11]

– Дело о Флорентийском монстре, как вам известно, не совсем обычное…

– Мне ничего не известно, – лениво отмахнулся Хински и пролил пиво на затоптанный ковер, но, кажется, даже не заметил этого. – Я, знаете ли, за новостями не слежу и криминалом не увлекаюсь.

– Но вы наверняка слышали, что в расследовании дела принимала участие женщина-медиум.

– Эт да! Это слышал, – кивком подтвердил Хински.

– Медиум сообщила, что убийства монстра связаны с орденом Красной Розы. Они носили ритуальный характер, а органы, которые убийца вырезал у жертв, использовали в черных мессах.

Хински поперхнулся пивом и захохотал так, что подвески на люстре заплясали и с них тоже полетела пыль:

– Удивительно, чему верит итальянская полиция! Видимо, мрачное Средневековье в самом разгаре. Давайте сожжем еретика на костре! И поужинаем его сочным, прожаренным мясом. Не отсюда ли родом знаменитые флорентийские стейки?

– В трансе медиум говорила об иностранном профессоре, который живет на вилле в окрестностях Флоренции и, выполняя заказ от ордена, вызвал в наш мир демона.

– А программу телепередач на следующую неделю она вам не зачитывала? – веселился Хински. – Или, может, «прозревала» меню ближайшего ресторанчика? И кто же этот таинственный профессор Икс?

– Судя по всему, вы, доктор Хински.

– Я? Помилуй Господь и все архангелы Его! И что значит «судя по всему»? Судя по чему?

– Живете на вилле. Вы иностранец. Обвинялись в нарушении врачебной этики.

– Этики-поэтики, – бормотнул Хински. – Ну-ну, жгите, девушка, да не переусердствуйте. – Я вам не чернокнижник какой-нибудь, я ученый, и открытия мои признаны мировым сообществом.

– Опыты ставили на людях, – в тон доктору подкинула Сакович факт из его досье.

Хински позеленел:

– А что же мне их – на тараканах ставить? Вы, уважаемая, считаете себя неотличимой от таракана? Я вот даже невооруженным глазом вижу несколько крупных отличий и пару несущественных. – Хински вдруг всем телом дернулся, подался к Сакович, да так, что та вжалась в спинку кресла. – Кто-нибудь пострадал? Скажите мне, кто-нибудь умер из-за моих экспериментов?

Сакович перевела дух. Ее предупреждали, что доктор Хински эксцентричен, может быть, даже безумен. Разговор с ним надо вести спокойно, признавать его заслуги как ученого, но безо всякой лести:

– Нет, никто не умер, только вот в чем беда: ваши пациенты не знали, что на них испытывают новое лекарство, согласия своего не давали.

– А где бы они были, не окажи я им такую милость: не возьми я их в свой эксперимент?

– Не знаю. Никто не знает, что с ними было бы. – Сакович старалась говорить примирительным тоном, но Хински не желал примиряться с неудобной действительностью:

– Никто? Да каждая собака знает! – нервно подпрыгнул доктор, и в разодранном диване что-то жалобно пискнуло. – В могиле лежали бы эти гаврики. И официальная медицина уж тогда-то точно была бы бессильна. Я им вторую жизнь подарил, и даже Пентагон согласен, что их здравие – полностью моя заслуга, а не какая-нибудь липовая случайность.

– А как же ваше увлечение оккультизмом и черной магией?

Хински неожиданно развеселился, будто не кипел только что от гнева, как чайник. Шутливо погрозил Юлии грязным скрюченным пальцем:

– Все знаете, пронырливая вы бестия! – и мечтательно закатил глаза. – Увлечение – сильно сказано, интересовался немного. Думал, а вдруг мы что пропустили, а некроманты прошлого, наоборот, мимо не прошли? Да и занятно их свитки, рукописи почитать. Много хохм откопал, иногда, когда бессонница мучает, начну вспоминать и от смеха весь трясусь, как желе на тарелке. – И он расхохотался, а его живот действительно заколыхался, как желейная масса. – Но верить в то, что человек науки всерьез займется черной магией? Полноте, Юлия, а то ведь меня от смеха разорвет, с итальянской полицией проблем не оберетесь, уж они вас с радостью в ведьмы запишут. Как запоете, когда на костре окажетесь?

– Значит, вы не вызывали демонов?

– Как же мне их вызывать? – продолжал веселиться Хински. – У меня ни магических книг, ни артефактов нет. Крови девственницы тоже в наличии не наблюдается. Вы девственница, Юлия? Ну вот, так я и думал. Опять не повезло. – Хински поддернул брючину и почесал серую от грязи лодыжку. – Вы мистик, Юлия. Но меня голым мистицизмом не возьмешь, у меня ум все-таки научного, я бы даже сказал, естественно-научного склада: мне нужны факты, экспериментальные данные, которые, безусловно, можно проверить. Посему говорить мне с вами не о чем, – торжественно заключил Хински.

Сакович предприняла последнюю попытку:

– А над чем вы сейчас работаете?

– Не без подтекста спрашиваете, не без подтекста, – булькнул смехом Хински в последний раз и стал серьезен: – Я работаю над пределом человеческих возможностей в измененных состояниях сознания. Пока теоретически. Собираю материал, копаюсь в литературе. – Он обвел взглядом комнату. – Видите, как запаршивел? Все от теоретической работы. Она требует уединения, погружения. Ну а после сверну на проторенную дорогу фармацевтики, изобрету еще один вид таблеток, которые помогают не спать, не есть, а бежать и уничтожать. Авторские права у меня отнимут, препарат засекретят, поставят на службу армии. – Он вздохнул. – Как видите, мне не требуется быть медиумом, чтобы знать свое будущее.