Демонология Агапи - [6]
Вдох-выдох, собралась с духом и повернулась. Отчего-то изумила высота потолка. Метров пять или шесть. Освещение настолько яркое, что Рыжик казался бледной тенью, а у меня после подвального мрака слезились глаза. Несколько столов разного предназначения. Одни завалены свитками и книгами, другие заставлены лабораторным оборудованием: пробирками, ретортами, колбами разной величины и степени загрязнения, штативами, горелками и чем-то совершенно непонятным. А ещё зеркала. Множество зеркал разного размера, формы и качества. Зеркала-трюмо в богатых резных рамах от пола до… Нет, до потолка они не доставали, но были значительно выше меня. Зеркала на разнообразных подставках стояли на столах, креслах и даже на полу. Еще были ручные с длинными витыми ручками и простые в скромных оправах. Яркие, чистые, прекрасного качества, и мутные, потемневшие от пятен облупившейся амальгамы. Свет невидимых светильников, отражаясь, многократно усиливался, слепил и при малейшем моём движении разбивался на десятки световых зайчиков, которые хаотично скакали по всему пространству комнаты. Всё, что было в помещении, тоже отражалась, но как-то странно, с изменениями. Это было похоже на игру «Найди отличия». Свиток, плотно скрученный на реальном столе, в зазеркалье свисал почти до пола, удерживаемый стопкой книг, которых в комнате не было. Так же в отражённой комнате под ретортой горел огонь, а в сосуде бурлила ярко-зелёная жидкость, когда в реальности не было ни пламени, ни кипения. В отраженном кресле был брошен тёмно-серый, прожжённый в нескольких местах плащ, складками формирующий иллюзию сидящего тела, чего в действительности не было. Отпустив Филиппа с рук, я уселась в это кресло, вытянув уставшие ноги, и продолжила искать отличия.
«Ишь, расселась! Это моё любимое кресло, — ворчливо проскрипел в моём сознании чей-то голос. — Чего притащилась, если не звали? Иди откуда пришла!»
— Не могу, — ответила я вслух, наблюдая, как кот запрыгнул в довольно большой ящик, наполненный песком, торопливо откопал ямку и присел, счастливо зажмурив глаза. — Зачем здесь песок?
«Возгорания тушить. Песок гасит почти всё, в отличие от воды, — ответил все тот же ментальный голос поучающим тоном, но спохватился и снова принялся ругаться: — Вы чего тут обосновались? Зверь гадит в песок, ты расселась как хозяйка! Убирайтесь, я сказал!»
— Не могу!, — упрямо повторила я. — Назад путь закрыт, а куда идти дальше, пока не знаю. Вот отдохнем, поедим и уйдем. Ты не переживай, мы плохого не сделаем и за собой уберём.
Хозяина голоса я не боялась. Мог бы — так сразу прибил или выбросил нас из своих владений, а ворчание его меня не беспокоит. В запале, может быть, что-то полезное скажет.
В комнате было прохладно, но не так, как внизу, поэтому подогрев на куртке убавила, уменьшила длину подола и рукавов и принялась осматриваться с целью приготовить нам с котом поесть.
— Скажи, хозяин сердитый, могу я вон на том столе расположиться?
«Нет! Нельзя! Уходи!, — включил «приветственную речь» собеседник, но любопытство пересилило: — Что делать будешь?»
— Да вот, надо бы похлебки сварить. В походе без горячего плохо. Могу и тебя угостить. Хочешь?, — расчищая стол от лишнего, отвечала на вопросы.
«Не желаю! Уходите… А что такое похлёбка?»
— Сейчас приготовлю, узнаешь.
Из сумы достала узелок, в который заранее сложила набор для супа: репа, морковка, лук, кусочек сала, горсть пшена, и направилась к дальнему столу. Выбрала этот потому, что к нему был подведён кран и установлена горелка. Надеясь, что из крана побежит вода, а не соляная кислота, осторожно повернула вентиль. Бульк! И в сточное углубление лениво потекла жидкость бурого цвета. Разбиваясь о дно, она стекала в отверстие, оставляя после себя грязные следы с песком и ещё чем-то крайне неприятным.
— Так и должно быть?, — спросила больше себя, чем негостеприимный голос.
«Чего же ты хочешь? Проводом не пользовались с тех пор, как я…, — начал было рассказывать собеседник, но опомнился и заорал: — Не твоё дело, как тут всё должно быть! Уходи!»
— Понятно. Пусть пока стекает, а я уберу здесь немного.
Настроив заклятие уборки на самый легкий режим, чтобы случайно не зацепить нужные хозяину вещи, я направила очищающий вихрь на стол. Через минуту поверхность сияла как новая, и я безбоязненно выкладывала на неё продукты. В кране время от времени что-то булькало, хлопало и вздрагивало, но жидкость становилась светлее и прозрачнее.
Вывернув все карманы рюкзака и раза три обшарив суму, я посетовала на свою забывчивость спокойно дремлющему в кресле фамильяру:
— Как можно забыть нож? Что же теперь делать?
«Ты чего стонешь, как лич неупокоенный?», — заинтересовался моими действиями голос хозяина.
Услышав в его тоне отсутствие раздражения, решила воспользоваться хорошим настроением собеседника:
— Нож потерялся в дороге. Можно у тебя одолжить? Хотя бы перочинный.
«Перчиный? Это какой?»
— Перо-чинный, — четко, чуть ли не по слогам, повторила русское слово. — В моём мире в далёкие времена писали птичьими перьями. Чаще всего гусиными. Чтобы написанное получалось чётким и аккуратным, перья остро затачивали маленькими складными ножами. Со временем перья стали делать из металла, а ножички так и остались в обиходе.
Когда говорят, что очнувшись в незнакомом месте, думаешь, что это сон, не верьте. Это как надо не знать себя, свое тело, свою жизнь, чтобы не понять, что ты не в собственной кровати и даже не в собственной квартире? Тельце новое мне досталось — обнять и плакать. Отроковица лет двенадцати: худа, смугла и вдобавок нема. Ни спросить, ни попросить, ни спеть жалостливо не смогу. Еще и нага, как Ева в раю. И что мне делать, как жить? Но выбора нет. Я выхожу в новый мир. Кто не спрятался, я не виновата. Сами бойтесь, а мне и без вас страшно. С сердечной благодарностью за редактуру, моей обожаемой L-Miras.
Вот так живёшь-живёшь, а потом "бац!" и в поход захотелось. Упитанной козой по горам поскакать, депрессию начинающуюся затоптать. Теперь расплачиваюсь…
Оперативно-розыскная служба у драконов организована плохо. Но я-то тоже не сыщик. И дедушку не бросишь. Старенький уже, тысяча триста лет…
Где я и где военное училище? Пусть и иномирское. Не умею я ходить строем. Лучше кофе с печеньками попью с кастеляном. Эх, знать бы, чем мне это обернётся, лучше бы на плацу маршировала…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
© «Баба-Яга против!» Против того, чтобы зараза прагматизма, занесённая из другого измерения, погубила мир сказок и чудес Дремлесье, благодаря существованию которого мы помним «Репку» и «Курочку Рябу», «Финиста — Ясного Сокола» и «Василису Прекрасную», учимся добру, благородству и вере в чудеса. А ведь хотела тихо отсидеться…
Молодой студент волей судьбы или, скорее, после смачных затрещин от одного быдла попадает в другой мир. И если бы ему дали нормальное, взрослое тело, но нет. Высшие силы, создатели, демиурги закидывают его в маленькое, хлипкое тело человеческого детеныша. Ооо, это полный мрак, но гг не отчаивается. Сжав свои стальные яйца покрепче, он растет, развивается и, благодаря своей неимоверной любознательности, узнает окружающий, чуждый для него мир. На его пути будут встречаться кровожадные ихоры, чудовищные зазывалы и множество других ужасающих монстров!ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Произведение перегружено инвективной лексикойПри создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Два друга Станислав Грохотов и Алексей Краснов решили исследовать один из коридоров калининградского форта номер три, известного так же под именем «Король Фридрих 3» и оказались попаданцами в Кенигсберг 1914 года. Что же им делать? Конечно же попытаться предотвратить революцию. И для этого создан отряд под очень говорящим названием «Белая стрела».
Это вторая книга о путешествии Дениса Архипова и его морпехов в «Ином мире». О путешествии, которое никогда не должно было случится и, которое, вероятно, закончится там. Ребята ещё не подозревают, что зло не заметно подкрадывается с каждым днём всё ближе. То, с чем сталкивались морпехи раньше, окажется легким неприятностями. Их ждёт нечто, что невозможно увидеть или ощутить. Оно преследует свои цели, главная из которых смерть.
Все привыкли к попаданцам, которые гнут всех одной левой. Обычно, если ГГ — попаданец и при этом он обладает магической силой, то обязательно был кем-то уровня Бога, или даже покруче. Если попаданец военный — круче него только яйца, а не дай то боже он окажется обычным русским парнем: тогда его врагам остается только совершить самоубийство, иначе когда он к ним доберется, то самой мучительной смерти им просто не избежать. Так вот, всего этого в моем фике не будет, а что будет — читайте сами. При создании обложки использован образ Синдзи Гендо из манги «Евангелион».
Затопленный в прошлом веке город Молога окружен легендами и тайнами. Он никак не выходит из головы Дары – десятиклассницы, которая мечтает поступить на исторический факультет. Дара с семьей отправляется в Рыбинск, где еще остались дома из Мологи, которые сплавили по Волге при переселении мологжан. Как будущий историк, она не может удержаться и решает самостоятельно посмотреть на один из таких домов. Внешне заброшенный, тот оказывается жилым. Дару встречает Ива – молодая хозяйка приплывшего дома. Она переносит гостью в прошлое и показывает ей, как на самом деле произошло затопление Мологи, чем жил этот город раньше и как люди спешно покидали место, которое было их домом долгие годы.
Книга Моя анимежизнь 5: Осеннее небо, жанр: Попаданцы во времени, автор Смолин Павел.
Радуга — это прекрасное природное явление, которым любуются издали. Когда же ты вынуждена жить в таком мире, картинка уже не кажется такой замечательной. Хорошо, что друзья рядом и всегда помогут. И ты им тоже. Ах, где мой уютный домик у моря?