Демон - [2]

Не ощущается нудной тянущей боли, как бывает при возникновении эпидемий, не возникало чувства голода, как случалось при нехватке рабочих рук, не было острой боли, что прорезалась, когда между многочисленными обитателями полуразрушенных домов внезапно возникали ссоры, переходящие в кровавые драки.

По счастью, такое случалось довольно редко и немедленно пресекалось ближайшими к месту событий смертоносцами. Даже перестав быть высшими властителями человеческих судеб и жизней, восьмилапые не выносили драк между бывшими своими рабами и нещадно пресекали любые споры на чересчур повышенных тонах.

Нет, в городе все оставалось спокойно.

Найл вышел из спальни, пересек большую комнату своих покоев, из окна кабинета выбрался в чашу дерева-падальщика, потом умылся. После свадьбы он умывался сам, хотя княжна вроде бы и не возражала, чтобы правителя омывали специальные служанки. Впрочем, настаивать на этой процедуре Ямисса тоже не стала.

Вытираться Посланник не стал — испаряющиеся с тела капельки воды хоть ненадолго продлевали приятное ощущение прохлады. Вместе с прохладой пришло ощущение голода.

Найл заглянул в спальню: княжна продолжала безмятежно спать. Он пожал плечами и потянулся к вазе с фруктами, выбрал большую спелую грушу и впился в нее зубами, взглядом выбирая себе что-нибудь еще. Виноград, персики, абрикосы, какие-то экзотические зеленые продолговатые плоды, клубника.

В покои правителя никогда не подавали только яблоки. С тех пор, как Посланник Богини узнал, что аромат свежих яблок, который срывался с уст его жены, есть признак смертельно опасного диабета, он раз и навсегда утратил интерес к этим плодам.

За окнами почему-то стало темнеть. Прихватив с собой кисть бордового винограда, правитель отошел к окну, взглянул на небо и увидел иссиня-черные, тяжелые тучи ползущие со стороны Дельты.

— Дождь! — окатило его восторженной догадкой. Сейчас начнется дождь!

За свои восемнадцать лет Посланник Богини видел дождь всего четыре раза. Первый раз еще совсем маленьким, когда они с матерью и братьями любовались щедро льющимися с небес потоками, впервые за долгие годы не боясь паучьих шаров с сидящими в них восьмилапыми охотниками на дикарей. Второй раз — уже в городе, когда он, новый раб, пленник пауков, совершил свой побег. Третий раз опять здесь, уже будучи правителем, назначенным сюда волей Великой Богини Дельты. Потом, во время бегства от захвативших Южные пески северян, он вместе с прочими изгнанниками едва не попал под ливень в джунглях Дельты, но небо в тот раз передумало, и четвертый в своей жизни дождь Посланник встретил здесь, у причала порта, в ожидании невесты, княжны Ямиссы, которую ему отдал ему бывший враг, а ныне родственник, князь Граничный.

И вот сейчас, с минуты на минуту, начнется пятый в его жизни дождь!

— Ямисса, вставай, — затеребил он супругу. Дождь будет.

— Опять? — сонно пробурчала она, подтаскивая край одеяла повыше, на ухо. Окно закрой.

— Какое закрой?! — возмутился Найл. — Дождь! Пошли, побегаем?!

— С ума сошел? — вполне осознано отчитала его княжна все тем же, сонным, голосом. Ты же князь, а не мальчишка какой. Вымокнешь. Она передернула плечами, зевнула и повернулась на другой бок. Не смей.

Конечно, ей хорошо говорить. У них, в северных землях, чуть ли не каждый год, говорят, дожди случаются. А тут…

Найл опять выглянул в окно.

Двое смертоносцев с одной стороны, двое с другой. Совершенно пустой переулок. Да кто его тут увидит? Посланник отдал ближайшему воину мысленный приказ. Тот сорвался с места, легко и непринужденно, словно по ровной земле, промчался по стене дома, ударил кончиком брюшка о подоконник и упал вниз, оставляя за собой чистую белую нить. Найл ухватился за паутину, привычно прилепляя и отлепляя ладони быстро спустился вниз, вышел на середину улицы, поднял лицо к небу и широко раскинул руки.

В ответ небеса сверкнули, по ушам ударил тугой, упругий гром.

Найл ждал.

Послышался тихий, вкрадчивый стук, словно в дверь поскребся самый жалкий и трусливый из слуг… Прекратился. Снова возобновился со все возрастающей частотой.

Разогнавшиеся с заоблачных высот капли врезались, разбрызгивая пыльные облачка, в дорожную колею, мгновенно превращаясь в серые шарики; они падали одна за другой, с шелестом прорезая воздух — но ни единая никак не решалась прикоснуться к Посланнику Богини, Смертоносцу-Повелителю, человеку, правителю Южных песков и Серебряного озера, одитору далекого Золотого мира.

— Ну, — требовательно стукнул ногою Найл.

Тотчас лицо ужалили сразу несколько обжигающе-ледяных тяжелых капель, они стали врезаться в плечи, руки, ладони, пробивать волосы до самой кожи и растекаться под ними.

— Еще, еще, — требовал Найл, наслаждаясь давно забытым ощущением легкого озноба.

Волосы намокли, лицо и руки перестали чувствовать многочисленные удары ливня, а холодная вода текла по лицу, заполняя глазные впадины и забираясь в рот, текла по спине, груди, по ногам. Ноги стали ощущать довольно плотный напор — залитая по щиколотку площадь избавлялась от влаги, сбрасывая ее в сторону реки по узкому переулку вдоль дворца Посланника Богини.