Демон - [3]

С позеленевшим лицом, задыхаясь, Костя отошел несколько шагов и присел на корточки у изношенной временем стены из серого известняка. Голова свесилась, сознание помутилось...

Очнулся Костя, ощутив, как что-то засовывают ему в руки. Он поднял голову и увидел, что на ладони у него лежит десятка. "Теперь еще и милостыню подали..."- тупо удивился он. Туго соображая, Костя повернул голову вправо и увидел удаляющуюся спину ангела. Белоснежные крылья развевались у него за спиной, от всего образа исходило сияние, а в воздухе чувствовался чудный аромат и явственно слышались удаляющиеся песнопения.

Костя вскочил и кинулся следом. И почти догнал, когда увидел, что крылья - это всего лишь белоснежный плащ, а под ним скрываются черные, покрытые шерстью ноги, оканчивающиеся тяжелыми раздвоенными копытами. Пахнуло какой-то дрянью и в воздухе раздался громкий рев. Затем Костю сильно швырнуло на стену. И последнее, что он увидел, перед тем, как выключился свет, это удивленное лицо обладателя белоснежного плаща. Обычное лицо, с бородкой и большими удивленными глазами.

Над головой было все то-же серое небо, что было и раньше. Все как всегда с одним только отличием - правая половина лица и левая нога болели. Костя потрогал лоб обнаружил, что из разодранной брови идет кровь. Ногой шевелить было больно, но скорее всего переломов не было. Какое-то лицо наклонилось над ним. Бритые щеки, бритая голова, мощный подбородок и грубый слегка гнусавый голос.

- Ну ты, блин, дал! Совсем что-ли тронутый? Ты что ж, сука, под колеса-то лезешь? Если тебе, скотина, своя жизнь не дорога, так зачем машину-то портить!? Эй, ты вообще как? Придурок...

- А? Извините... - Костя попытался сесть, ему помог бритоголовый водитель автомобиля. - Я... Я плохо себя чувствую. Мне... Извините.

- Извините... Хренли мне от твоего извиненения? Ты глянь, что наделал!

Костя посмотрел. На правом крыле серебристого форда красовалась чудная вмятина, которая, не разбирающемуся в автомобилях Косте, показалась легкой царапинкой.

- Но это ведь не страшно!? - неуверенно сказал он.

- Не страшно!? - завелся водитель. - Ты хоть знаешь, быдло, сколько такое крыло стоит. Я ж тебе не лошина с рехтованным крылом катать. Это ж менять надо!

- Извините... - Костя все еще прибывал в том же трансе, что и до наезда. Все казалось ему несколько иллюзорным.

Вскоре водитель понял, что добиться чего-либо от Кости невозможно и отвалил. Небольшая толпа, собравшаяся вокруг, рассосалась, а Костя все стоял, прислонившись к стене и думал о том человеке, подавшем ему деньги. Порывшись в кармане Костя достал ту самую десятку.

Он не помнил, как и кто положил ее ему в карман. Вероятно, он же сам это и сделал. С купюры на него взирал, с явным недовольством, какойто человек.

Поймав себя на мысли, что, стоя в таком виде и с жалкой десяткой в руках, он скоро дождется еще новой милостыни, Костя пошел домой. На его лице, под коркой запекшейся крови, явственно читалась решимость. Словно вся мерзость его существования наконец осталась где-то позади и ледяное спокойствие снизошло на него, подобно непробиваемому панцирю.

Дом встретил Костю все тем же теплом и одиночеством. Костя пообедал, налил ванну и минут тридцать, почти ничего не чувствуя, сидел в теплой воде. Выбравшись из ванной, он выпил несколько рюмок коньяку и немножко посидел на старой деревянной табуретке посреди комнаты.

Последующие действия Костя выполнил, как в тумане. Он встал на ту самую табуретку, на которой только что сидел, снял люстру, вдел в крюк веревку и крепко затянул. Снимая люстру он оборвал провода, и теперь оголенные концы сомкнулись, вспыхнула яркая искра, и комната погрузилась в полумрак. Перегорели пробки. Это происшествие нисколько не повлияло на Костины действия. Он аккуратно скрутил петлю и затянул ее на своей шее. На стене перед Костиным лицом тикали часы. Секунды срывались с острого кончика секундной стрелки и проскакивали мимо. Свет в комнате изменился и стал каким-то темно-бордовым. Тени затеяли свистопляску, словно за окном кто-то безумный прыгал с ярким фонарем и освещал комнату неровными вспышками. Тень Кости - тень висельника, промчалась через всю стену и вновь появилась в левом углу. Потолок стал темнеть и на пол начали падать тяжелые мутные капли какой-то темной жидкости. Костя, стиснув зубы, наблюдал за всем этим непотребством и тяжело дыша все туже затягивал у себя на шее веревочную петлю. Сквозь шум в ушах он услышал смех, визг, скрежет... Что- то мучительно поднималось из глубин Костиной души. Какое-то ненужное желание, которое он уже пережил. Пережил и забыл!!! Вот оно все выше, выше...

"ЖИИИТЬ!! Я ХОЧУ ЖИИТЬ!!!" Кричал не он, не Костя. Кричало то, другое, что поднималось изнутри. И понимая, что все его планы могут рухнуть, Костя шагнул вперед. Шагнул в вязкую путоту безвременья.

На голову посыпалась труха и мелкие камушки. Узкая веревка больно врезалась в горло. Повинуясь инстинкту, Костя вцепился руками в петлю, стараясь оттянуть неизбежный конец. Ноги барахтались в пустоте, тщетно стараясь найти опору. Он все дергался и дергался, жгло горло, горели легкие, но Костя все не умирал. Секунды, прежде резво шнырявшие вокруг, вдруг застыли. Часы остановились, тени замерли. Напряженные, выпученные, налитые кровью глаза Кости смотрели на этот ужас и не могли закрыться. И вот он услышал смех. Тихий. Даже не смех, а эдакое подхихикивание. Оно звучало оттуда, откуда секундой ранее что-то пыталось выбраться наружу. Хотело жить. Изнутри.