Демон из тыквы - [15]

Мышелов с удовольствием, в деталях и красках, описал увиденное им. Чародей слушал внимательно, Фафхрд же саркастически усмехался, тряс своими рыжими лохмами и только один раз, когда речь шла о том, как Мышелов обезвредил многоногое чудовище, казалось, заинтересовался.

— Я обдумаю этот сон на досуге. В нем есть масса любопытных деталей, — произнес колдун, когда рассказ был закончен.

А Фафхрд ни с того ни с сего спросил:

— Скажите, на вашу лодку и сейчас действуют чары?

Колдун понимающе кивнул:

— Конечно, заклинание Тугого Паруса можно снять лишь другим, более сильным заклинанием Полного Штиля. Давайте не будем больше сидеть, а поскорее покинем этот злополучный остров. И все случившееся забудем, как ночной кошмар.

— Попытаемся... — как-то невнятно проговорил Северянин, и в глазах его мелькнул подозрительный огонек.

Выбравшись на берег, приятели и впрямь увидели небольшую, аккуратную шхуну с мачтой и опущенным парусом.

— Вот он, мой славный «Обгоняющий Ветер», — торжественно произнес чародей, указывая на судно.

— А как им управлять? — будто между прочим поинтересовался Фафхрд.

— Очень просто. Нужно только сказать «Вперед!», и судно само отправится в плавание. Ему не страшны ни бури, ни ураган, ни огромные волны.

— Понятно, — хмыкнул Северянин.

И вдруг, хлопнув себя по лбу, завертелся на месте и запричитал.

— Ах, я глупая голова! Ах, я разиня. Забыл, совсем забыл.

Мышелов отшатнулся от приятеля, решив, что демон опять вернулся из темной бездны. Колдун же участливо спросил:

— О чем вы забыли? Что-нибудь случилось? Фафхрд в досаде топнул ногой и объяснил причину своего поведения:

— Когда я бегал по лесу, будучи одержимый демоном, то в момент просветления заметил на поляне, между камней деревянную статуэтку какого-то неизвестного божества. Теперь я вспомнил об этом и подумал, может быть, она вам пригодилась бы, эта статуэтка. Вот только возвращаться плохая примета!

На чародея было страшно смотреть. Он весь аж затрясся от возбуждения, будто жеребец, учуявший в соседнем стойле незнакомую еще, молодую лошадку.

— Что ж ты молчал! Идем скорее, покажешь мне, где она лежит.

Фафхрд упрямо повторил:

— Возвращаться плохая примета.

Колдун нетерпеливо дернул Северянина за рукав.

— Идем. Я сотворю заклинание, отводящее беду, и все будет в порядке.

Фафхрд беспомощно посмотрел на Мышелова. Тот пожал плечами, как бы говоря — сам заварил кашу, теперь сам и расхлебывай. Северянин махнул рукой:

— Ладно, пойдем. Только вот еще что. Там колючий кустарник, а моя куртка изрядно поистрепалась. Не найдется ли у вас какой-нибудь накидки?

— Конечно, найдется, — засуетился колдун. Он метнулся к лодке и тотчас же вернулся обратно, протянув Северянину широкий плащ с капюшоном.

— Подойдет?

Северянин утвердительно кивнул и сунул плащ под мышку. Чародей, выказав неожиданную для старца его лет прыть, уже карабкался по склону, крикнув только:

— Мышелов, друг мой, подождите нас немного. Мы быстро вернемся.

Мышелов опять пожал плечами. Когда чародей и Фафхрд скрылись из виду, Мышелов от нечего делать забрался на судно, проверил снасти, тронул рулевое весло: все было на первый взгляд надежно пригнано, крепко сколочено, аккуратно увязано. Мышелов уселся на борт лодки, свесил ноги и замурлыкал песенку. В песенке говорилось, как воин, раненный в бою, был принят своими товарищами за убитого и оставлен на поле брани. Он долго лежал под бездонным ночным небом и ждал смерти. Но вот спустилась к нему златоликая богиня, омыла раны чудодейственным бальзамом, и воин поднялся на ноги. «Иди, — сказала ему богиня, — дома ждет твоя любимая.» Воин преклонил перед богиней колено и отправился домой. Нелегок был путь. В лесах на отважного рыцаря нападали чудовища, в болотах тянули в зыбкую бездну безобразные водяные, а когда...

Зашуршал песок. Мышелов встрепенулся и увидел возвращающегося Фафхрда. Северянин шел один.

— Эй! — крикнул Мышелов. — Где ты потерял старика?

Северянин как-то странно улыбнулся, но промолчал. Так же молча он забрался в лодку, сел рядом с Мышеловом и притих. Мышелов почуял неладное.

— Что случилось? — спросил Серый обеспокоенно, легонько толкнув молчащего Фафхрда. — Где колдун?

Северянин лениво поднял руку и махнул в сторону склона:

— Там...

— Где там? — не понял Мышелов.

— В лесу, — отозвался Фафхрд.

Мышелов подскочил так, будто ему на колени плеснули ведерко крутого кипятка.

— Ты убил его! — закричал Серый, распаляясь. — Сознайся честно, убил? Мне тоже вначале пришла в голову такая мысль, но потом я вспомнил про тебя и отказался от мести. А ты, тупоголовый варвар, решил единолично стать и судьей, и палачом.

Фафхрд опять криво улыбнулся:

— Успокойся, не убивал я колдуна. Дело в том, что когда демон выскочил из моего тела, я было решил тут же расправиться с мерзким старикашкой. Как ни крути, это он виноват во всех наших бедах. И вообще, не люблю колдунов, ты же знаешь. Однако, чародей заговорил меня. Голосок у него был такой добрый, приветливый, что я сразу раскис. И только когда ты рассказывал свой сон, у меня созрел неплохой план. Помнишь, как ты расправился со псом-сороконожкой? Так же я поступил и с чародеем. Тюкнул я его рукоятью меча, наделал из плаща, который он мне дал, веревок и спеленал старикашку, как младенца, чтобы ни рукой, ни ногой не мог пошевелить, а рот заткнул кляпом. Потом подыскал подходящую рогулину, сунул колдуна туда башкой и расклинил, как полагается. Пусть теперь подумает на досуге, как выпускать на свет, не разобравшись, всякое отродье.