– Ты ничего в них не увидишь, кроме насмешки. Жар никогда не показывает чувств, заковав их в маску, хотя… иногда я думаю, что у него их просто нет. Нерих же спрятал их за презрительной усмешкой. И переступает с этой улыбкой через всё, ни о чём не жалея. На моих глазах он убил ребёнка. Выпил и свернул шею… эльфу. Истал вздрогнул, глядя мне в глаза.
– Мне сложно поверить, что он был иным. ТАК не сможет измениться никто, – добавила я, взвешивая мысленно всё то, что рассказал мне Истал. – Как ты вообще с ним познакомился?
Эльф молчал, отведя взгляд в сторону, в то время как я продолжала ждать ответа.
– Было время, – наконец, уклончиво ответил он, а потом присел рядом со мной на корточки, оттолкнув в сторону валявшиеся на полу клинки. – Зря ты это сделала.
– Что?
– Сбежала, – ответил эльф, беря мою руку и мягко проводя пальцами по клейму. – Ничего уже не исправишь. Я, насупившись, молчала. Ещё один нашёлся.
– Мне бы самой хотелось решать, как я хочу жить, а не с вашей с регентом подачки. Лицо Истала омрачилось.
– Клог – ещё одна причина, почему тебе лучше вернуться в Фанорию.
– Что?! – опешила я. Истал гонит меня?! Истал?! Но…
– Вигма, я не гоню тебя. Пойми, это опасно. Ты же знаешь, регент хочет власти. Её он получит через год. Но ведь может получить и раньше. Он с намёком провёл ладонью по клейму.
Все хотят моей смерти, точнее, смерти Жара, я лишь мёртвый бонус к мёртвому королю.
– Хорошо, – согласилась я. – Я вернусь к вампирам.
Я, конечно же, блефовала. Уж туда-то я точно не вернусь, хотя бы из обиды на тёмного эльфа, но думать об этом перед доморощенным телепатом не собиралась. Истал кивнул, подтверждая, что это правильное решение.
Я соскользнула со скамейки и подхватила своё оружие, недавно встретившееся в бое с мечом Истала.
– Пожалуй, это я захвачу на память, – сказала я и направилась к двери.
– Куда ты?! – всполошился советник.
– Куда? – я вскинула брови, оборачиваясь к нему. – К мужу, как верная жена и послушная собачонка.
С этими словами я схватилась за ручку двери, но меня опередил Истал, выросший стеной прямо у меня перед носом.
– Вигма, за что ты так?
– Я? Нет, это уже наглость! Сначала выгоняют, а потом ещё и возмущаются.
– Не надо, – прошептал Истал, прикоснувшись рукой к моей щеке, глядя в глаза с невыразимой болью. – Как бы я хотел, чтобы ты осталась…
– Врёшь, – горько усмехнулась я.
Эльф досадливо поджал губы, а потом быстрым движением наклонился и поцеловал меня, застывшую в удивлении. Руки обвились вокруг моей талии, прижимая к себе. Сначала я хотела что-то возразить, но обмякла в крепких объятиях эльфа. Голова закружилась от долгого поцелуя, который всё продолжался, требуя ответа. И я поддалась, мельком заглянув в тёплые голубые глаза, наполненные таким глубоким страданием и страхом.
– Да, я боюсь, – прошептал эльф мне на ухо, приятно пощекотав кожу тёплым дыханием. – Боюсь, что никогда больше не увижу мою маленькую принцессу. Он перебрал пальцами прядь моих волос и коснулся губами глаз.
Я заворожено следила за его движениями, а потом, ничего не говоря, вышла из зала, бросившись бежать по коридору.
Щёки горели, не то от досады за свой побег из мягких объятий эльфа, не то от стыда за всё произошедшее.
Я вылетела из дворца, тут же налетев на своего скакуна, поджидавшего меня там, где я его оставила. Вот только компанию ему решил составить Элий.
– Кхм. А я всё думал: ты или сам король вампиров к нам пожаловал? – протянул он.
– Я вижу, – начала перепалку я, чувствуя, как всё ещё пылают красным щёки, – ты стал таким мнительным, что в каждом всаднике ожидаешь увидеть кровососа.
– Ну, не каждый же день к нам забредают всадники на вампирских конях.
– Вампирских конях? – переспросила я.
– А ты думаешь, живая плоть коня подпустит к себе труп, высасывающий жизнь вместе с кровью? – Элий развернул ко мне морду коня, и я увидела поблёскивающие красные глаза. – Они делают коней себе подобными. Высасывают кровь и отдают свою. Вот тебе и жестокость вампиров. Причём, к самим себе. Пять смертей – пять бессмертных скакунов.
– Смертей?
– Ну да. Вампир отдаёт свою кровь и забирает кровь животного, которая, словно мусор в опустошённом организме. С этим нельзя жить.
– А почему пять?
– Король, – принялся загибать пальцы мой бывший, – королева, – здесь он изобразил на лице насмешку, – два охранника и советник. Больше коней в Фанории нет.
– Да зачем они им вообще, – отмахнулась я.
– Ну не скажи. Представь: межрасовый совет, разгар спора. И тут стёкла в окнах разлетаются вдребезги, а в праздничный пирог влетает пять летучих мышей.
Элий заржал над собственный шуткой, что позволило мне решить, что экскурс по истории закончен.
– Какой ты у нас осведомлённый, – прошипела я.
– По-моему, во всей Данкалии оказалась такой умной только ты, когда выдрала из учебника параграф про кровопийц, – вновь заржал эльф.
– Это всё, что ты мне хотел сказать? – спросила я, отталкивая его в сторону и вскакивая в седло. Клинок, всё ещё зажатый в руке, мешал, поэтому я привела в движение механизм, втянувший лезвия с обоих концов в широкую плоскую рукоять. Теперь клинок, который я тут же сунула в карман, можно было запросто перепутать с обыкновенной палкой. Элий, отсмеявшись, заглянул мне в глаза.
