Демократия и бомбардировки. Есть ли будущее у демократии? - [2]
По Тони Блэру, жестокие бомбардировки гражданского населения стали высокоморальным актом. «По сути это был вопрос морали, что и определило мой взгляд на внешнюю политику и военную интервенцию вообще… Я верил, если мы пустим все на самотек и позволим продолжать этнические чистки, то они перекинутся и на другие страны Европы».
Действуя в рамках политики, следует исходить из оценки событий. Невозможно гарантировать, что политические события и их использование для принятия конкретных решений высшими кругами государства, будут высокоморальными, соответствующими надуманным истинам. Записки Тони Блэра свидетельствуют об игре истины и лжи в политике. Сегодня совершенно ясно, что «факты», свидетельствующие о «варварском терроре в отношении косовских албанцев» есть не что иное, как чистой воды выдумка (как и количество убитых в Боснии и Герцеговине). Наказание военных преступников, произошедшее через десять лет после бомбардировок, свидетельствует о том, что на деле не было ничего похожего на «варварский террор». Более того, судят и албанцев, совершивших преступления в отношении сербов. Знал ли об этом Тони Блэр? Должен был знать, как премьер британского правительства. (Должен был знать и о том, что на деле произошло в Ираке). Если у глав правительств и государств нет точного знания о политических процессах и событиях в обществе – то у кого они есть?
Если он знал, что преувеличивает (фальсифицирует) события, то его моральная ответственность очевидца. И она ничуть не меньше, даже если он и не знал правды. Блэр оправдывает агрессию против Сербии моральными причинами. Неужели она была справедливой, цивилизованной и правильной, если факты не подтверждали действий Блэра, направленных на защиту одной нации и уничтожение другой?
Вопрос в том, что мы подразумеваем под моралью? Не исключено, что у Блэра был собственный критерий: моя воля – моя мораль.
Но речь идет не только о морали в политике. Под вопросом и юридический порядок. 24 марта 1999 года началось не «военное вмешательство» в дела Союзной республики Югославии, как это сказано в цитируемом тексте. В тот день началась вооруженная агрессия НАТО, без решения Совета безопасности ООН, в нарушение Устава ООН, Заключительный хельсинкский акт ОБСЕ и основные принципы межгосударственных отношений. И во время этой интервенции НАТО использовала ракеты и бомбы.
Недавний визит Тони Блэра в Косово и Метохию (2010), премьера Великобритании во время натовских бомбардировок Сербии, заставляет задуматься не только о нем как о политике и государственном деятеле, но и о способах принятия решений в демократических институтах и о принципах, на которых переустраивается мир государств и наций. В речи перед депутатами зависимого самопровозглашенного государства Косово Тони Блэр воспел бомбардировки Сербии. («Я не раскаиваюсь в бомбардировках Сербии», Политика, 10.06.2010). Об этом же говорится и в упомянутых мемуарах: «И сейчас, после всего, я испытываю чувство гордости за то, что мы не оставили тех людей в беде, но одновременно ужасаюсь при мысли о том, что могло случиться, если бы европейские партнеры заколебались, принимая решение о вмешательстве».
Итак, десяти лет не хватило, чтобы исправить моральные и политические ошибки, хотя бы путем их признания.
Кроме самовольного принятия важнейших (военных) решений, Тони Блэр пытается присвоить право устанавливать юридические полномочия. В чем состояла юридическая правомочность бомбардировок Сербии? Они, отвечает он, «пресекли этнические чистки в Косово».
Преимущество демократии перед диктатурой состоит в том, что в монопольном толковании великих событий и политических явлений отсутствует центр власти, который бы принимал соответствующие решения. Каков вес юридических оправданий решения Блэра начать бомбардировки Сербии? Можно привести, по крайней мере, три факта, опровергающие эти юридические оправдания. Прежде всего, имели ли албанские экстремисты юридическое право выступить с оружием в руках против государства, в котором жили и в котором обладали гражданскими правами, но не желали ими пользоваться? В 1998 году треть территории Косово и Метохии находилась под их контролем. Почему Блэр открыто не предложил им начать политические переговоры с сербскими властями? А ведь сербское государство имело право на самозащиту.
До сих пор неизвестно, в какой мере этнические чистки албанцев были организованы ими самими, чтобы показать их в СМИ и мировой общественности коллективной жертвой, или же чистка действительно была составной частью сербского плана. Утверждения о плановых этнических чистках нуждаются в четких доказательствах, а отдельные и даже повторяющиеся примеры не следует обобщать.
Наконец, Блэр не вспомнил об этнических чистках в отношении сербов после 1999 года. Имеет ли юридическое обоснование его решение позволить зачистить 200000 сербов в Косово и Метохии? И есть ли юридические и моральные предпосылки рассматривать косовских албанцев как государственное образование НАТО без сербов, у которых насильственно отобрали территорию?
Но это еще не все. Если кто-то попытается юридически обосновать действия армий НАТО в бывшей Югославии и в Косово и Метохии, то он должен проигнорировать этнические чистки сербов в Хорватии в 1995 году. Почему Блэр и союзники по НАТО не защитили 400000 сербов в Хорватии? Это исключительно важный ключ для понимания военной интервенции иностранных государств в нашу бывшую страну. Неужели кто-то в нашем мире готов всерьез принять заявление Блэра о том, что Сербия «не заслуживает права быть цивилизованной», поскольку не разрешила создать косовское государство?
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.