Демодень - [2]

– Кирилл!

На крик отреагировало человек пятьдесят, причем половина из них – женщины.

– Ого! А я-то думал, у меня редкое имя, – сказал Кирилл. – Держись крепче, Арамчик, у нас внеплановый питстоп.

Взвизгнули колесики у тележки, какой-то дедок взмахнул палкой колбасы, будто жезлом, и под ликующее «Вж-ж-ж-ж-ж-ж» сына Кирилл первым въехал в боксы.

– У вас наличные или карточка? – спросила неприветливая кассирша, глядя исключительно на свои растопыренные пальцы.

– У меня ребенок голодный, – ответила Ира. – Если можно, скорее.

– Только не надо на меня давить, – сказала кассирша и подула на ногти. – Я и так делаю все что могу.

Через три минуты Кирилл уже катил тележку по наклонному пандусу к автостоянке. Пока муж перекладывал покупки в багажник, Ирина, скрывшись от посторонних глаз за тонированными стеклами, приступила к кормлению. Кирилл выгрузил из тележки все, включая упирающегося Арамчика, который не хотел вылезать, а хотел быть «как Фумахер».

– Будешь, обязательно будешь, – пообещал отец. – Но не раньше, чем научишься выговаривать букву «ша».

– Фа. Фа. – попробовал сын и расстроился. – Пап! А если не научусь?

– Тогда станешь композитором. – Кирилл пожал плечами и, поймав в зеркальце жену и младшего сына, спросил: – Ну что, домой или заедем на смотровую? Полюбуемся на огни Москвы, – он подмигнул, – пока еще можем.

– На смотровую, на смотровую, – закричал Арамчик, но Ирина махнула рукой:

– Домой! Мне еще кучу всего надо успеть.

– Фа! Фа! Фа! – сказал Арамчик и отвернулся к окну, обиженный на весь белый свет.

Действительно, добравшись до дому и переложив Темку из рюкзачка в кроватку, Ирина развила бурную деятельность.

Запустила белье в стирку. Включила духовку и две конфорки, разговаривая сама с собой: «Так: бульон для супа, вода для гречи, а в духовке я окорочка запеку, ничего с ними за сутки не станет». Пока грелась вода в кастрюлях, сполоснула под душем будущего гонщика и прочла ему на ночь сказку, полную импровизаций. Из-за приоткрытой двери детской до Кирилла доносилось:

– Жили-были три гонщика. Звали их Хуан-Пабло Мантойа, Шумахер и этот… Господи!

– Барикелло, мам!

– Точно, Барикелло. И вот решили поросята…

– Не поросята, мам, – гонщики!

– Так. У кого глаза открыты? Ну да, гонщики. Решили они построить себе по болиду…

Через пять минут Ирина вышла из детской, устало сдувая челку со лба. На немой вопрос мужа кивнула: «Вроде уснул». Покрутила ручки у плиты, успокаивая клокотание в кастрюлях, заметила мимоходом:

– Хорошо тем, у кого газовые плиты. Можно не напрягаться по поводу завтра.

– А тем, у кого печка, вообще рай, – ответил муж.

Ирина бросила в воду картошку и крупу, выложила на противень обмазанные чесноком и майонезом окорочка и, открыв дверцу холодильника, печально посмотрела внутрь.

– Тебе чем-нибудь помочь? – вызвался Кирилл, которому было неловко сидеть без дела и наблюдать за метаниями жены.

– Да чем ты поможешь. Хотя… – Ира достала из холодильника какой-то пакетик и озабоченно понюхала его. – На, съешь вот это, а то пропадет.

В пакетике оказалась ветчина, которой хватило на шесть больших бутербродов. Кирилл красиво разложил их на тарелке и понес в зал, где на диване перед телевизором сидели старшие сыновья. Они сидели спиной к входу, так что сначала Кирилл увидел только затылки: коротко стриженый – Арсения и вихрастый – Артурки.

– Хотите насмотреться впрок? – пошутил он.

Затылки не шелохнулись.

Кирилл вгляделся в происходящее на экране и покачал головой. Ну да, очередное реалити-шоу. Как тут оторваться, когда вместо надоевших актеров тебе, как под микроскопом, практически в разрезе, показывают живых людей со всеми их комплексами, недостатками, дурными привычками…

– Па-ап, – позвал Артурка. – А что такое «секс»?

…Иногда даже слишком живых, закончил мысль Кирилл. Он раскрыл рот, сказал «Э-э…» и обнаружил, что совершенно не готов к разговору. «Подрастешь – сам узнаешь» «Спроси лучше у мамы» «Погоди, сейчас я тебе дам одну книжку…» Все ответы казались одинаково неудачными.

– Не волнуйся, пап, – сказал Арсений. – Я объясню. – Он обернулся к младшему брату. – Помнишь, десять минут назад включали скрытую камеру? Так вот…

Взрослый мальчик, подумал Кирилл. Самостоятельный. В интернате быстро становятся самостоятельными. А что с ним поделаешь, если он такой умный?

– Э-э-э! – подал он голос, когда Арсений стал углубляться в совершенно излишние, по мнению отца, подробности. – А что у нас, кстати, с домашним заданием?

– Пап. – В голосе Артурки звучало снисхождение. – Ты забыл, что ли, какой завтра день?

– А, ну да… – Кирилл поставил тарелку с бутербродами на столик перед диваном и вышел.

Лампочка в коридоре мигала и потрескивала. И это они называют «плавным снижением напряжения»! – возмутился Кирилл.

Проходя мимо настенного календаря в прихожей, он с остервенением сорвал и скомкал верхнюю страничку. Тридцать первое мая подходило к концу.

– Как они там, что-нибудь развивающее смотрят? Или опять свое дурацкое шоу? – спросила жена, высыпая в суп предварительно обжаренные морковку и лук.

– Да – на оба твоих вопроса! – буркнул муж и вздохнул так, что закачались стеклянные подвески на люстре. – Скорей бы уж конец света!