Демидовы: Столетие побед - [171]
Можно выделить два этапа в борьбе неравных соперников — рядовых промышленников с нерядовым Шуваловым. На первом этапе затронутые указом металлозаводчики (Афанасий Гончаров, Евдоким Демидов, Родион Баташев, Илья Данилов, Максим Мосолов с братьями), аргументируя в чем-то сходно, в чем-то различно, пытались вывести свои заводы из-под его действия. Усилия некоторых возымели успех. Но уже в 1755 году их противник предпринял ответные шаги и, как результат, «продавил» ряд выгодных для него властных распоряжений.
Заводчики, предприятия которых попали в «черный» список, указ в целом, разумеется, не критиковали. Их усилия были направлены на то, чтобы добиться исключения из него своих заводов. Никакой стратегии у них не было — впрочем, может ли быть у выживания стратегия? Не было, собственно, и тактики, а была чисто физиологическая реакция схватиться, погружаясь в пучину, за что угодно, способное удержать на поверхности. Выбирать, впрочем, не приходилось — соломинка была всего одна. Ею выступила производственная «привязка» к казенному военно-промышленному комплексу, основу которого в данном районе составлял Тульский оружейный завод. Несмотря на необходимость уступок (экономически невыгодных изменений в ассортименте продукции), пойдя на них, владельцы в кризисных условиях хозяйствования свои предприятия сохраняли.
Не отражающий долговременных потребностей, ситуативный характер этой адаптации вполне очевиден. Альянс с предприятием государственного военно-промышленного комплекса изначально носил камуфляжный характер. Оружейникам сотрудничество с местными заводами если и было интересно, то не столько в отношении железа, предназначавшегося на «оружейные вещи» (его хватало, вопрос стоял только о качестве), сколько в части «чугунных вещей»: срочного штучного литья на разного рода заводские потребности. Экономически не были заинтересованы в этой связке и металлозаводчики, предпочитавшие делать железо и работать с рынком.
Искусственный характер связи частных заводчиков с казенной промышленностью для времени после указа 1754 года особенно нагляден для крупного Дугненского завода. Последний все более специализировался на производстве передельного чугуна. Литье из него изделий было сведено к минимуму, в отдельные годы не производилось вообще. Налаживание технологического процесса исключительно для исполнения казенного заказа было сопряжено с трудностями и дополнительными затратами. Понятно, что Демидов не стремился к такому сотрудничеству. Выводя завод из-под удара, он пошел другим путем.
В качестве основных он выдвинул два аргумента[1008]. Дрова для завода не покупаются, а заготавливаются в собственных дачах приблизительно в 300 верстах от Москвы. Передел чугуна осуществляется вообще вне запретной зоны — в Мещовском уезде. Демидов показывал не только необоснованность закрытия Дугненского завода, но и то, что вместе с ним погибнет еще один завод, передельный, не наносящий вреда подмосковным лесам. Сенат указом, данным Берг-коллегии 23 мая 1755 года, велел объект освидетельствовать. Объяснения приняли. В том же году, в сентябре, определением Берг-коллегии работу на нем было разрешено производить по-прежнему[1009].
Не будучи, однако, уверенным в том, что приведенные аргументы сочтут достаточно вескими, хозяин Дугненского завода попытался разыграть и «оружейную карту». Но на истории его отношений с казенным заводом имелось мешавшее сотрудничеству пятно: однажды Демидов отказался дать в Оружейную канцелярию свое железо для его там испытания. Почему так получилось — не ясно. Не исключаем, что заводовладелец испугался проверки — того, что его товар окажется хуже чужого. В доношении в Оружейную канцелярию Демидов давал, разумеется, иное объяснение. «Уже доныне, — писал он, — за 15 лет по пробам и в самом деле по мастерским свидетелствам оное, кроме сибирскаго, лутче других оказалось». Все дело в руде («ис худой руды никакой мастер доброты тому железу прибавить, какую она себе доброту содержит, не может»), а все эти годы руда, наилучшая по своей «доброте», берется им из одного места. Так читатель подводился к выводу, что железо, бывшее лучшим прежде, остается таким и сегодня. Впрочем, уверенно заявлял он, если Сенат все же соизволит «учинить» «достоверную оному пробу», взяв для сравнения образцы продукции разных заводов, то «пре[д] другими несравнителная оного доброта окажетца»[1010].
Выше мы отмечали, что Демидов не рвался отливать «оружейные вещи» для казенного завода в Туле. Судя по факту отказа дать туда металл на пробу, казна не представляла для него большого интереса даже в качестве покупателя основной продукции его предприятий — железа.
Демидов боролся за то, чтобы сохранить, что имел. Одновременно искал, как, оставаясь в рынке, работать в дальнейшем спокойно. Для строительства заводов нужно было выбирать более удаленные от Москвы площадки. Баташевы, поставленные перед тем же вынужденным выбором, в конце концов ушли осваивать места ниже по Оке. Демидов двинулся в противоположном направлении — на запад. В европейской части России он построил два новых передельных завода: Людиновский в Брянском уезде на речке Ломпадь (был пущен в ноябре 1756 года) и Есенковский в Мещовском уезде на речке Сентец (пущен в 1757 году)
