Dementia - [14]
Сзади зашуршал шелк, граф нагнал Леона и пристроился сбоку, эдакая пава расписная.
— У мистера Бертрана алиби, детектив. Он не убивал тех несчастных женщин.
— Не верю я твоему алиби. Тебе выгодно, чтобы его отпустили. Что-то ты мутишь с этой травой.
— Анализ из лаборатории показал, что в цветке не было галлюциногенов или других наркотических веществ.
— А от чего у меня глюки тогда? Отчего? Я видел Шейлу! Старая ведьма говорит, что ее охраняет какой-то фетч, а я говорю — это чистой воды наркота, какая-то новая наркота, неизвестная, китайская ваша…
— Галлюцинации бывают еще от переутомления или перенапряжения, детектив.
— Ты мне зубы не заговаривай! Даже если не наркота, Виктор Бертран — псих! Натуральный псих, у него в карте медицинской написано — параноидальная шизофрения.
— Параноидная.
— Что?
— Шизофрения бывает параноидная, а не параноидальная. Параноидальные бывают идеи… вроде ваших.
— Умный больно! Шел бы к нам в отделение маньяков ловить, раз такой умный.
— Меня не интересуют люди и их дела, детектив. Я уже много раз вам об этом говорил.
— Ну и вали тогда, раз не интересуют. Че ты за мной увязался? Вот чего ты за мной увязался?
— Я иду домой, детектив, это вы почему-то идете в ту же сторону. Кстати, приглашаю вас на чашечку чая. Крис будет очень рад, он вас всегда ждет.
— Еще чего! — Леон остановился. — В смысле, к брату потом зайду. Меня тошнит от сладкого.
— Мне известно, что вы плотоядное животное, мой дорогой детектив, — очаровательная улыбка. — Мы можем пожарить вам яичницу.
Мысль о горячей яичнице была соблазнительна, но Леону стало не по себе, когда он обнаружил, что его ноги, не спрашивая разрешения, понесли хозяина прямиком в Чайнатаун. Ну уж нет! Так дело не пойдет! И тело тоже не пойдет!
А пойдет оно совершенно в другую сторону.
Вот прямо сейчас повернется и пойдет! Тебя отстранили от расследования, Леон Оркотт? Хренушки! Я — коп! Я буду защищать всех в этом городе, мужчин и женщин, молодых и старых, лысых и волосатых. Даже если моему шефу вожжа попала под хвост.
— Когда у вас такое лицо, Леон, — мурлыкнул граф, — я начинаю подозревать, что вы о чем-то задумались.
— Кончай язвить, Ди, и лепить из меня идиота. — Леон поморщился. — Мне сейчас не до чаепитий. Все, чао, я утром зайду. Крису привет, пни за меня барана.
Он махнул рукой, развернулся и зашагал прочь.
— Леон!
Граф всегда меня окликает, когда я ухожу, подумал Леон. Каждый раз. Просто ритуал какой-то.
— Ну что тебе?
Ди стоял под фонарем — поза девочки-отличницы, белое китайское платье с загогулинами, руки сложены на животе. Улыбка пропала, мордашка стала совсем детская, то ли обиженная, то ли испуганная. Глазищи в пол-лица, правый — янтарный, левый — фиалковый, и оба как-то слишком ярко блестят.
— Будьте осторожны, Леон.
Догадался, паршивец.
— Ди, топай домой. Пей свой чай.
— Леон, если с вами что-то случится…
— Ничего со мной не случится!
— … мне будет очень больно.
— Да я, знаешь ли, тоже огорчусь. Все, пока!
Леон шагал, не оборачиваясь, но чуял, как меж лопатками тлеет и дрожит теплое пятно, разноцветный взгляд, ведущий его в толпе, живая печать, бабочка с лилово-золотыми крыльями. И, свернув на другую улицу, он точно знал, что граф все еще стоит под фонарем и смотрит поверх людских голов на угол, за которым исчезла его, леонова, спина.
Стоит и смотрит.
Долго-долго.
— Ты не видел вечерние новости, Гув? — Линда Рамирес посторонилась, пропуская галерейщика в дом. — Я думала, весь город уже знает.
— Я с утра ездил к Кальвину, только сейчас вернулся. Из машины тебе позвонил. Куда Вик вляпался, не понимаю? Привет, Джон.
Охранник, сидевший на диванчике в холле, оторвался от игры в мобильнике и кивнул. Линда сокрушенно покачала головой:
— Гув, его арестовали как маньяка. Нажимают на то, что он шизофреник. Признаться, я в ужасе. Никогда бы не подумала, что это он… Я знаю его два года, никакой агрессии не замечала… Ну что ты молчишь, он же твой подопечный!
— Я сейчас поеду в отделение и все выясню. Только давай сперва поговорим о картине. Кальвин просил перезвонить сразу же, как только ты дашь ответ.
— Гув! Ты бессердечный тип! Для тебя картины важнее людей.
Гув хмыкнул, зажигая сигарету:
— Я это и не скрывал. Линда, сперва дело, потом сантименты.
— Боже мой, боже мой, я думала, вы друзья… Ладно, пойдем, раз ты настаиваешь. Я так расстроена, Гув, так расстроена!
Гув молча шел следом за бормочущей старухой. Ты разочарована, Линда? Ты думала, мы друзья? А мы не друзья. У гения нет друзей. У гения есть почитатели. Поклонники. Фанаты. Готовые на все, лишь бы гений творил. Страшные люди, Линда. Страшные!
Они миновали большой полутемный зал, по верху которого тянулась галерея второго этажа. В зале остро и сладко пахло живичным скипидаром. Здесь Линда баловалась живописью — по старинке, маслом, а не современным акрилом. Сказать по правде, картинки ее были ужасны — все эти крылатые женщины, горящие свечи и глаза в космическом пространстве вызывали у Гува тошноту и стыд за коллегу. К чести Линды, она этот позор не афишировала, а выставляла исключительно на викканских ярмарках, где его покупали такие же как она престарелые ведьмы.
Европа лежит в руинах после разрушительной и кровопролитной войны начала века. Но это не та Европа, которую мы привыкли видеть на картах, и не та война, о которой мы читали в учебниках. На руинах разрозненных европейских монархий маги творят свое единое государство, Магистерий. Люди же строят трансконтинентальные лайнеры и огромные корабли, развивают производство, и для этого всем и каждому нужна не нефть, как можно бы подумать, а абсолют — материализованная благодать, которая движет поезда и големов, на которой работают холодильники и артефакты. Среди послевоенной разрухи набирает силу Магический Надзор, лютует Инквизиция.
Мир "Золотой свирели" и "Чудовых лугов". Городская фентези-ретро. Первая книга целиком.
Платье из лунного света, золотая свирель в руках... Дар или проклятье?Королевские тайны, интриги, заговоры и покушения... Магия или простое человеческое коварство?Кто она, девушка с золотой свирелью в руках? Знахарка, волшебница, навья?Она умерла четверть века назад... и вернулась. Вернулась с Той Стороны, чтобы отдать долги — и снова задолжать.Прошлое протягивает руки к настоящему, настоящее заглядывает в глаза прошлого, тайны раскрываются, умножая загадки, миры накрепко вплетены друг в друга, и по этой канве сверкающей нитью вышивает свою историю золотая свирель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Городская фентэзи-ретро. Прошло пятнадцать лет с окончания гражданской войны, которая восстановила легендарную монархию и включила в человеческий социум волшебных союзников-фейри. Но кто-то где-то поворачивает невидимые рычаги, бросает камешки в воду — и в мир людей прорывается Полночь. Бывший сапер, а теперь мирный художник Рамиро Илен и его друг и однополчанин, сумеречный фейри День оказываются по разные стороны баррикад. Королева маленькой приморской страны продает душу за свою землю и свой народ, но увы, этого недостаточно.
Ночь на Саэн, ночь Дикой Охоты. В эту ночь оживет горгулья, наказанная Повелителем Полуночи и обращенная в камень. В эту ночь у нее есть шанс заслужить прощение и получить свободу.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.