Dementia - [13]
— Это я тебя поймал, идиот! — Леон сплюнул в сердцах. — Ладно, я купился на твою поганую траву, но не мечтай, что легко отвертишься. Тебя хорошенько тряханут за задницу, потому что не шмалью паршивой ты балуешься, это посерьезней будет. Нет, ну надо же, додумался — на картину дурь прилепить. Любуйся и торчи!
— Неблагодарный ты, — хмыкнул Вик. — Я тебя от твари освободил, а ты ругаешься. Она теперь в клетке сидит, тварь. — Он вздохнул, глядя на картину. — Сколько она просидит взаперти на этот раз?
До Леона вдруг дошло:
— Ты что, убийства мне клеишь? Мне? — Он расхохотался. — Нет, ты точно псих.
— Ты просто не помнишь, — От ярости Вика и следа не осталось. — Она сильная и хитрая. Любого может обмануть, кроме меня. Я слишком хорошо ее знаю. Я носил ее под сердцем, я слышал ее шепот, ее голос, ее крик. Когда у меня не осталось сил ее сдерживать, я родил ее и посадил в клетку. Думал, что навсегда. Но она вырывается. Рано или поздно. Я ловлю ее, запираю снова… — Он тоскливо глядел на картину. — С каждым разом она сильнее и сильнее.
— Родил? — Леон фыркнул. — Ты разве баба, чтобы рожать?
— А по-другому не скажешь. Ну, если хочешь — выдавил, исторг из себя. Вытошнил. Но на самом деле — родил. Потому что это моя тварь. Порченая моя часть. Мое безумие.
— То есть, это твоя жажда убийства и насилия, так получается? Это ты хочешь сбить с ног, вспороть спину… как ты там расписывал?
— Я не хочу! И не буду этого делать, она меня не заставит! Слушай, когда у тебя пузо болит, ты хочешь, чтоб оно болело? Оно тебя не спрашивает, болит и болит. Может, само не радо, но болит же!
— Другими словами, ты отрезал себе пузо и пустил погулять?
— Я запер его в клетку. Но оно вырывается… Тьфу, не пузо, а тварь! Она вырывается! Она всегда добивается, чего хочет. На этот раз она хочет хорошенькую племянницу Линды Рамирес.
— Значит, предыдущие четыре убийства — дело рук этой, как ее… твари?
— Да!
— А тварь — твоя?
— Да!
Леон откинулся на спинку стула и удовлетворенно кивнул. Глюки глюками, но это, братцы, признание. Самое натуральное. Теперь бы заставить Вика повторить его перед полицией…
А вот и ребята на помощь спешат.
Вой сирены приближался. Леон поднялся и, хрустя осколками, отправился открывать дверь.
— Ты… как тебя, Леон! — окликнул художник.
— Ну?
— Ты… говорил про наркотики… Если раскурочат клетку, тварь вырвется. Я не знал, что она теперь вселяется в людей. Если вырвется… будут опять трупы, слышишь? Не трогайте картину!
— Помолчи, а? Ты свое дело сделал, отдыхай. О своей шкуре заботься. Г-герой.
— Мой дорогой детектив, вы, наконец, успокоились?
— Нет! Я не успокоился! И не успокоюсь, пока не посажу тебя за решетку! Чертова мафия! Чертовы китайцы! Босс развесил уши как цыпочка! Ты его подкупил, я знаю! Ты даже мэра подкупил! Ты даешь взятки пингвинами!
— Мой дорогой детектив, мне кажется, неразумно проклинать начальство на пороге полицейского участка.
— Прекрати меня воспитывать! Я сам знаю, что разумно, а что нет! Разумный человек с тобою не свяжется! Чего ты улыбаешься? Че ты лыбишься, я тебя спрашиваю? Что я такого смешного сказал?
— Ох, простите, Леон, я знаю, что вы не шутите. Я вас внимательно слушаю.
— И нечего ухмыляться! Думаешь, я совсем дурак? По морде вижу — так и думаешь! Ладно, я дурак. Ладно! Пусть я последний идиот, но я хоть что-то делаю, да? Я нарыл, накопал, принес в зубах эти тапочки… блин, эти факты, а он мне говорит: это все ерунда что ты накопал. Плохо нюхаешь, говорит! Иди, говорит, остынь, без тебя справятся. Без меня справятся! Я, мать вашу, не аналитик, чтоб у меня все тип-топ сошлось! Я ищейка, вашу мать! Аналитики в отделе сидят, пасьянс в компьютере раскладывают, им за это деньги платят. А я носом рою, по городу как ошпаренный бегаю, что добыл — то боссу тащу. А он мне в ответ — знаешь что? Знаешь что он мне в ответ?
— Вы уже четвертый раз пересказываете эту беседу, детектив.
— Он мне в ответ — катись, говорит! Отстраняю, говорит, тебя, от дела, Леон Оркотт, и так, говорит, скандала не оберешься. Журналисты, говорит, раструбили уже, что известного художника обвиняют в особо тяжких. Какого черта ты приперся, Ди? Что тебе в магазине своем не сиделось?
— Детектив, это просто совпадение. Мисс Джилл просила проконсультировать ее по поводу кошачьих кормов.
— Совпадение? Там где появляешься ты, совпадениям нет места! Консультации можно давать по телефону! Я не верю, что ты видел этого психа в ночном клубе, когда убили четвертую жертву! И какого дьявола ты шляешься ночью по злачным местам, Ди? Любителей кошечек консультируешь?
— Мистер Джонсон, с которым у меня была встреча, держит скаковых лошадей. Это он пригласил меня в клуб.
— В два часа ночи?
— Нет, несколько раньше. Мы просто засиделись за беседой.
— Засиделись за беседой! Я еще доберусь до этого твоего Джонсона!
— Он вовсе не мой.
— Его счастье!
— Вы ревнуете, Леон?
— Я-а-а? — Леон вытаращил глаза, сглотнул, и выдал: — Я тебя ревную ко всему, кроме тюремной решетки!
— Однако! — оценил граф. — Похоже, вы становитесь остроумным, мой дорогой детектив.
Леон отвернулся, сунул руки в карманы и зашагал по улице, прочь от дверей полицейского управления. Это Джилл сегодня, хихикая над леоновым возмущением, заявила: "Ты ревнуешь графа ко всему на свете, кроме тюремной решетки. Да и к той не ревнуешь только на словах". И веселилась при этом самым преподлым образом, негодяйка.
Европа лежит в руинах после разрушительной и кровопролитной войны начала века. Но это не та Европа, которую мы привыкли видеть на картах, и не та война, о которой мы читали в учебниках. На руинах разрозненных европейских монархий маги творят свое единое государство, Магистерий. Люди же строят трансконтинентальные лайнеры и огромные корабли, развивают производство, и для этого всем и каждому нужна не нефть, как можно бы подумать, а абсолют — материализованная благодать, которая движет поезда и големов, на которой работают холодильники и артефакты. Среди послевоенной разрухи набирает силу Магический Надзор, лютует Инквизиция.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история о любви и смерти. Или история взросления. Или нечто, основанное на календарных мифах и толике милосердия Божьего.
Платье из лунного света, золотая свирель в руках... Дар или проклятье?Королевские тайны, интриги, заговоры и покушения... Магия или простое человеческое коварство?Кто она, девушка с золотой свирелью в руках? Знахарка, волшебница, навья?Она умерла четверть века назад... и вернулась. Вернулась с Той Стороны, чтобы отдать долги — и снова задолжать.Прошлое протягивает руки к настоящему, настоящее заглядывает в глаза прошлого, тайны раскрываются, умножая загадки, миры накрепко вплетены друг в друга, и по этой канве сверкающей нитью вышивает свою историю золотая свирель.
Повесть написана в соавторстве с Шаттом (Александр Малков)Ярослава Кузнецова известна поклонникам фантастики как автор фэнтези и художник-иллюстратор, однако известность эту она приобрела в основном благодаря интернет-публикациям. Пишет под псевдонимом Амарга.
Лианка попадает в мир, который не отличался бы от нашего, если бы не драконы. Давняя война разрушила традиционный уклад. Человечество выбрало путь технического прогресса. Драконы одичали настолько, что прямоходящие собратья забыли о прежней дружбе и начали считать ящеров животными, притеснять и отлавливать для опытов и зоопарков. Крылатые обречены. Они отступают все выше в горы, но люди жадные до знаний и земель беспощадны.В первый же день Лианка, угодив в сети ловцов, оказывается в огромной клетке вместе с другими драконами.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мальчик живет в редкой высотке, коя разваливается ежедневно, вместе со своими странными, капризными и даже дерзкими призраками. Он мастерит механику, чинит приборы в доме и тешится надеждами на лучшее будущее, хотя отказывается переезжать. Вскоре в его город неожиданно приезжает демоническое существо с подлыми планами, на что все его надежды тотчас обращаются на загадочные поиски шальных сущностей.
Я была обычным сталкером, шастала по заброшкам, сидела вечерами в интернете, училась в школе. Что могло со мной случиться? Мечтала попасть в другой мир? Хотела принца, лошадку и кучу неприятностей на свою шикарную попку? Получай, Алина! А в придачу так любимые тобой способности оборотня и стихию огня. Только не жалуйся потом!
Что делать, если проснулась в морге и понятия не имеешь, как могла в нем оказаться? Но страшно даже не это. Что делать, когда память подвела настолько, что неясно даже - кто ты?! В голове остались лишь странные имена, а ночью снятся слишком реальные сны. А потом... черт, да как же я могла такое забыть?! Я же ведьма!!! И у меня любовь с оборотнем, которого еще спасти надо. А заодно и целое королевство, иначе им завладеет беспощадный злодей. Вот только, это совсем другой мир... Хорошо, что ликорис уже зацвел!