Дэлог: путешествие за пределы смерти - [3]

муками прет, терпящих необычайные лишения; в следующий —

встречает благочестивое существо, шествующее по пути к чистой

земле, или обитателя мира богов. Подчас она видит целые

процессии обитателей адов или бардо, которые направляются в

чистые земли вслед за великим ламой или практиком, который

силой своих альтруистических помыслов пришёл спасать

существ. Вот что на самом деле имеется ввиду, когда мы

молимся, чтобы «исчерпать глубины круговорота бытия и

освободить существ».

Дава Дролма оказывается перед Ямой Дхармараджей,

владыкой смерти, и вместе с Тарой поёт ему песнь постижения:

Если узнаёшь, есть лишь одно — собственный ум,

если не узнаёшь, есть лишь великий гневный владыка

смерти.

На самом деле это Победоносный,

дхармакайя Самантабхадра.

Мы подносим своё почтение и хвалы к стопам Дхармараджи.

Хотя в абсолютном смысле миры круговорота бытия от

природы пусты и всего лишь отражают заблуждения ума, на

относительном уровне страдание существ, которые томятся в

них, неоспоримо. Как снова и снова показывают Дхармараджа и

его подручные, никакая ложь или притворство не смягчит вашу

карму. Перед глазами человека мелькает вся его жизнь, ясно

видны все хорошие и плохие поступки, и соответственно им

возникают кармические следствия. Приводимые Дава Дролмой

устрашающие описания ужасных последствий убийства и

нанесения вреда другим ясно предостерегают от таких действий.

С другой стороны, её завораживающие описания чистых земель

вдохновляют на практику медитации божества и постижение

качеств чистой природы ума.

После смерти, даже когда кармические силы толкают сознание

к перерождению в круговороте бытия, тот, кто практиковал

достаточно хорошо, чтобы, сохраняя присутствие ума, с верой

призвать божество медитации, мгновенно переродится в чистой

земле этого божества.

Получив переживания дэлога, Дава Дролма совершила

паломничество в Лхасу, где зачала меня со своим супругом,

одним из высоких лам. Она жила с родителями, пока мне не

исполнилось года четыре, а затем перебралась в Танпел-гонпу,

монастырь примерно в неделе пути верхом. Высоко на горном

склоне построили дом с прекрасным видом, в котором она и

жила, почитаемая как лама и д акини, женское воплощение

мудрости и просветлённых деяний. Позднее она родила мою

сестру Тинлей Вангмо, необычное дитя, которую затем признали

воплощением йогини мудрости. Мы с сестрой были

необузданными, своенравными детьми, и я до сих пор иногда

горько сожалею о тех неприятностях, которые причинял своей

маме. Она не была противницей строгих наказаний, но также и

увещевала меня, что если буду практиковать Дхарму упорно и с

чистым побуждением, то принесу пользу существам. Её слова

действовали очень благотворно для моего пути.

Она умерла в 1941 году, вскоре после рождения мальчика,

который тоже умер двумя годами позже. Ей было за тридцать, а

мне одиннадцать лет. Её тело несколько дней оставалось в позе

медитации, а затем поникло — это был знак, что сознание его

покинуло. Её кремировали на крыше её дома. Появились радуги,

а в вышине кружили пять грифов, которые в Ваджраяне

символизируют наивысшее воззрение просветлённого йогина. Я

уверен, что она вернулась в чистые земли, но в равной степени у

меня нет сомнения, что она также вернулась в миры адов и прет,

чтобы спасать тех, у кого была связь с ней. Она была

совершенно бесстрашна в своём сострадании.

Я покинул Тибет в 1959 году, незадолго до ужесточения

китайского режима. В 1982 году, почти три десятилетия не имея

никаких вестей от своей семьи, я вдруг получил короткое письмо

от сестры, в котором она упомянула, что у неё есть

единственный экземпляр рассказов моей мамы о переживаниях

дэлога. Это был словно спасательный круг, заброшенный из

Тибета в Калифорнию, однако я смог ухватиться за него лишь

пять лет спустя, когда политическое давление китайцев в Тибете

немного ослабло. Когда я наконец посетил Тинлей Вангмо, та

сообщила, что текст был конфискован, но она узнала, кто его

хранит. В ужасные годы культурной революции, когда китайцы

использовали религиозные тексты как туалетную бумагу, она

ничего не могла предпринять, но, как только она почувствовала

себя в безопасности, она выложила заоблачную сумму, чтобы

получить эти записи. Не хватало лишь нескольких страниц.

Я не хотел забирать у неё оригинал, но китайцы в Чэнду,

столице провинции Сычуань, не позволили бы мне сделать

фотокопию. Зная, что, возможно, мне придётся контрабандой

вывозить его, я захватил с собой из Соединённых Штатов

тибетские книги и указал их в таможенной декларации. Я

добавил к этим книгам рассказы дэлога и без проблем прошёл