Дело Зорге - [88]

— Ты оказался прав… Они действительно спят, как…

235

— Как моржи, — подсказал ей Зорге и открыл дверцу. Он нажал на стартер, мотор взревел, и машина снова побежала по прибрежному шоссе.

Остров Эносима — как бы вынырнувшая из моря гора, густо поросшая лесом, — расположен так близко от берега, что во время отливов на него можно пройти пешком, даже не замочив ног. Но чтобы попасть туда, не обязательно ждать, пока спадет вода. Этот маленький кусочек суши соединен с побережьем длинным деревянным мостом, по которому в дни летних отпусков устремляются многие тысячи жителей Токио и Иокогамы, избравших Эносиму своим местом отдыха.

И хотя на острове, пожалуй, нет ни одной ровной площадки, предприимчивый люд все же умудрился понастроить здесь множество чайных домиков, торговых палаток, увеселительных и питейных заведений. Некоторые из них, подобно ласточкиным гнездам, висят прямо над морем.

Царящая здесь все дни веселая суета ничуть не оскорбляет святости древнего храма, величественно возвышающегося на вершине горы. Даже наоборот, эта обитель многим служит благовиднейшим предлогом для оправдания прогулок на Эносиму. Чаще всего такой предлог используют молодые девушки, ибо храм на Эносиме считается самым подходящим местом для вымаливания у бога прощения за сломанные иголки. Поэтому любая благовоспитанная девушка, сломав во время домашнего шитья иголку, может заявить матери, что ей обязательно нужно пойти на Эносиму и умиротворить разгневанный дух иголки. Этим обстоятельством умело пользуются юноши и назначают здесь своим девушкам свидания. И впрямь, для тайных встреч трудно найти лучшее место, чем этот остров.

Встреча, о которой пойдет речь дальше, состоялась, разумеется, не днем, а ночью. И встретились люди не наверху, у храма, а внизу, у небольшого причала, защищенного от морских волн островом. Той ночью, так богатой событиями, здесь, готовый к своему последнему плаванию, стоял рыболовный катер доктора Рихарда Зорге.

Примерно в то же самое время, когда доктор Зорге вместе с мнимой танцовщицей Фуйико Нахара подъезжал к своей даче в Фунабаси, а полковник Одзаки на машине

236

с воющей сиреной мчался на улицу Ноги, Бранкович, официант из ресторана «Старый Гейдельберг», поднимался по зыбкому трапу на катер.

Вера Бранкович, ожидавшая его у рулевой рубки, с облегчением вздохнула и бросилась к мужу.

— Пока все в порядке, — сообщил он своим товарищам. — Начальник информацию получил… Как и договорились, я передал ему записку вместе со сдачей.

Услышав шаги, он быстро обернулся.

— Это Биргит Лундквист, — холодно проговорила Вера Бранкович. — Ты же знаешь… Это та шведка, о которой Зорге говорил, что она ему помогает. А сейчас он ее, видимо, хочет взять с собой.

Биргит подошла к супругам.

— Как прошла передача записки? — спросила она.

— Наилучшим образом, сударыня! — с готовностью ответил серб и подробно рассказал, как он передал доктору Зорге записку вместе с деньгами.

Бранкович попытался узнать, что же было в этой записке.

— Если вам известно, что написано на том листочке, то вы, видимо, знаете, доволен ли начальник этой информацией.

— Там, безусловно, было написано все, что ему было нужно, — не без гордости ответила девушка.

Чтобы как-то убить время, Бранкович предложил девушке осмотреть катер. Биргит охотно согласилась.

— Наших людей вы знаете?.. Козловского, обоих японцев?..

— С ними ваша жена меня уже познакомила. Бранкович начал рассказывать ей о катере.

— Кроме парусов, которые используются только в открытом море, на катере установлен мощный дизель. Запускается он из рулевой рубки.

— Как в автомобиле! — радостно воскликнула Биргит. — Тогда я быстро освоюсь с этим судном.

— В отличие от автомобиля, — продолжал свои объяснения Бранкович, — здесь нет тормозного устройства. Торможение осуществляется обратным вращением гребного винта. Нужно только включить задний ход.

С большим "вниманием она рассматривала приборную доску.

— А руль не запирается? — удивилась она. — Ведь так любой может угнать судно!

Бранковичу такая мысль никогда и в голову не приходила.

237

— Мы просто вынимаем ключ зажигания, и этого вполне достаточно. Сама по себе эта посудина никуда не уйдет. А чтобы воры угоняли такие катера, мне еще слышать не приходилось.

Они вошли в каюту, где в это время сидел один Козловский и что-то читал.

— Это наш салон, — не обращая внимания на поляка, пояснил Бранкович. — Не слишком, правда, шикарный, но своему назначению соответствует.

Биргит с интересом осмотрела помещение.

— Здесь очень уютно, — с удовлетворением отметила девушка и после небольшой паузы спросила: — Что станет с катером, когда мы пересядем на большой корабль?

Помрачневший Бранкович пожал плечами.

— К сожалению, мы вынуждены будем взорвать его. Иначе наша радиостанция и еще кое-что достанется господину Одзаки.

И хотя Биргит впервые вступила на борт этого небольшого судна, ей все же было жаль его.

— Значит, сегодня катер выходит в свое последнее плавание? С нашей стороны несправедливо так поступать с судном, которое всегда исправно несло свою службу. Как же вы будете его взрывать? А мы не пострадаем от взрыва?