Дело Зорге - [102]
Садовый домик, где хранились его чемоданы, оказался пустым. Друзья рассказали ему, что незадолго до капитуляции Японии к дому подъехал военный автомобиль и какой-то сержант, предъявив полномочия на конфискацию вещей, забрал чемоданы с собой. Сержант оставил адрес, по которому Равенсбургу следовало обратиться за получением своих чемоданов.
Простившись с друзьями не слишком вежливо, чего за
273
ним раньше не наблюдалось, Равенсбург пригородным поездом отправился в Токио с намерением разыскать дом по оставленному сержантом адресу.
Дом оказался в самом населенном и самом бедном квартале японской столицы, в той части города, которая меньше всего пострадала от воздушных налетов. Не без труда ориентируясь в запутанном лабиринте узких улочек и переулков, Равенсбург наконец подошел к ветхому домику, вход в который был завален старой, полуразвалившейся мебелью.
Недоверчиво встреченный какой-то хмурой старухой, он с трудом разъяснил ей цель своего прихода и лишь после того, как показал листок с написанным сержантом адресом, был впущен в дом.
Равенсбург оказался в большой лавке. Судя по всему, здесь торговали старой мебелью, домашней утварью и старинными книгами. Все помещения, через которые ему пришлось проходить, были завалены этим хламом настолько, что он с трудом пробирался сквозь него.
Наконец старуха попросила ее подождать и куда-то исчезла вместе с запиской.
Прошло немало времени, прежде чем появился мужчина немного моложе японки и пригласил Равенсбурга следовать за ним.
Пройдя через два задних двора и какие-то темные сараи, они вышли к большому складу, где хранилось бесчисленное множество обвязанных и опечатанных чемоданов.
— Ваши вещи здесь, — сказал японец и указал в темный угол. — Проверьте, пожалуйста… Все цело…
И вправду, все было на месте. Не пропало ни одной даже самой маленькой вещицы. Чемоданы были уложены друг на друга, а на одном из них висела дощечка с его, Равенсбурга, именем.
Когда Равенсбург обернулся, чтобы поблагодарить японца, он увидел совсем другого человека.
Перед ним стоял генерал Одзаки.
— Окажите честь, дорогой друг. Зайдите, пожалуйста, в мою контору.
Не успел Равенсбург поприветствовать бывшего начальника японской контрразведки, как тот скрылся в узком проходе между стеллажами. Равенсбург последовал за ним.
В конце коридора Одзаки отодвинул едва заметную дверь, и они вошли в небольшую уютную комнату, об
274
ставленную в японском стиле. В углу на угольях подогревалось сакэ.
Подвинув гостю подушку и предложив сесть, Одзаки наполнил чашечки горячим напитком.
— Прошу меня извинить, Равенсбург-сан, за то, что в свое время велел отправить ваши вещи в Камакуру. Сделал это для того, чтобы дать вам случай посетить меня в моем новом заведении.
Едва оправившись от неожиданной встречи, Равенсбург засыпал бывшего генерала такой массой вопросов, что тот вынужден был остановить своего собеседника.
— Вы же знаете, Равенсбург-сан, — с улыбкой проговорил Одзаки, — я люблю последовательность и всегда все делаю по порядку. Сложные вопросы, не требующие срочного решения, обычно оставляю под конец… Что касается меня, то мне не нужно вас спрашивать о том, что вам за это время пришлось пережить. Мне все известно. Я хотел бы вас только поблагодарить за то, что вы на допросе ничего не сказали о моем доме под Омари. Хотя больших неприятностей это мне и не причинило бы… Сейчас никто из моей семьи больше не живет там.
Равенсбург никак не выразил своего удивления. Впрочем, чему тут удивляться? То, что такой человек, как Одзаки, даже теперь располагает прекрасной информацией, Равенсбург принял как факт, само собой разумеющийся.
Сейчас Одзаки был намного общительнее и доступнее, чем раньше. Такая перемена и общность их судеб, судеб побежденных, по-человечески сблизили их и внесли в их отношения больше тепла и искренности, чем это было в то время, когда им приходилось общаться в официальной обстановке.
— Значит, теперь вы торгуете подержанными вещами. Одзаки-сан? — спросил Равенсбург.
— Нет, что вы! Я их держу лишь только для того, чтобы… ну, как бы вам сказать… чтобы сохранять вещи, например, таким людям, как вы. В конце концов, я считаю своим долгом оказывать посильную помощь моим бывшим сотрудникам. А это занятие… торговля подержанными вещами дает мне возможность в какой-то степени сохранять свое бывшее учреждение.
— Как? Разве сотрудники вашей контрразведки целы? Их не разбросало по свету?
Одзаки улыбнулся.
— Ваш вопрос, господин Равенсбург, слишком прямо-
275
линеен, и дать ясный и полный ответ на него мне очень трудно… — Бывший начальник контрразведки немного помолчал, а потом сказал: — Когда американцы проиграли войну против Японии, я попытался…
— Как вы сказали, простите? — прервал его Равенс-бург. — «Американцы проиграли войну против Японии?»
— Конечно, — кивнул головой генерал. — В этом полушарии западные державы войну проиграли. Исход войны решают не военные результаты. Главное не в этом. Самое важное заключается в том, достигнуты или не достигнуты те цели войны, ради которых она велась. Ни американцы, ни англичане своих целей в этой войне не добились. Не большего достиг в этой войне и наш старый противник Чан Кайши.
Книга западногерманского автора посвящена жизни и деятельности выдающегося советского разведчика Рихарда Зорге. Х.-О. Майснер служил в германском посольстве в Японии в одно время с Зорге, хорошо знал его. Со страниц романа встает живой образ советского разведчика, со всеми человеческими достоинствами и недостатками.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.