Дело застенчивой подзащитной - [35]

– Другими словами, – сказал Мейсон, – ты считаешь, что он любит ее недостаточно для того, чтобы долго ждать?

– Да нет, – ответила Делла. – Сейчас-то он ее любит так, что готов на все. Но кто сможет выдержать ожидание, длящееся годы? А он еще молод, и всегда найдется смазливая девица, которая положит на него глаз.

– Ладно, – сказал Мейсон. – Я рад, что ты это сделала, Делла. Если бы я смог до нее добраться, то я тоже, возможно, предложил бы ей поездку в Юму или в Лас-Вегас и замужество.

– Но вы ничего такого не предлагали, поэтому ваша совесть абсолютно чиста. Я так и сказала Локку, что как юрист вы не сможете предложить ему жениться на подзащитной, чтобы получить возможность не давать против нее показаний. Но если он поддастся порыву страсти и быстренько на ней женится, то положение Надин улучшится.

Мейсон сказал:

– Хорошо. Мне дали наводку на Джексона Ньюберна. Посмотрим, что он может нам сказать.

– Могу поспорить, что он напустит на себя вид благородного негодования и будет отрицать, что вообще когда-нибудь находился рядом с Надин, – сказала Делла Стрит.

– Он уже это сделал, когда разговаривал с Дрейком по телефону, – сказал Мейсон.

– А может, и в самом деле ошибка?

– Нет. Я думаю, что Джексон Ньюберн – хладнокровный, бессовестный лжец.

– Полагаете, вы сможете его расколоть?

– Я попытаюсь.

Мейсон повел машину к клубу «Уайлдкэт» на Уэст-Адамс-стрит.

– Свидетель нужен? – спросила его Делла, когда Мейсон припарковался у клуба.

– Я хотел бы, чтобы ты присутствовала, – ответил Мейсон, – но думаю, что добьюсь большего, если мы будем разговаривать наедине. Подожди меня в машине, Делла.

«Уайлдкэт Эксплорейшн энд Девелопмент клаб» находился в здании, которое лет тридцать назад было элегантным особняком. Но город разросся, и особняк, как и другие, подобные ему, оказался в окружении деловых зданий и многоквартирных домов. Под конец хозяева и жильцы особняков выехали, а дома сдали под магазины, пошивочные мастерские, прачечные и школы бальных танцев.

Клуб «Уайлдкэт» снял один из таких особняков и, найдя его идеально подходящим для своих целей, произвел капитальный ремонт и полную реконструкцию, так что здание выглядело ярким пятном на унылом фоне некогда горделивых, а ныне обшарпанных построек, смирившихся со своей старческой участью.

Мейсон легко взбежал по ступеням широкого, ярко освещенного крыльца и позвонил. Швейцар в пестрой ливрее отворил дверь. Мейсон сформулировал свои намерения.

– Минутку, – ответил швейцар, – я посмотрю, здесь ли он.

Он отступил внутрь, закрыв за собой дверь.

Мейсон ждал.

Спустя несколько минут дверь снова открылась. Стройный, безукоризненно одетый мужчина в возрасте между тридцатью и сорока, с серыми, проницательными глазами быстрым шагом атлета вышел на порог и протянул руку.

– Мейсон? – спросил он.

– Верно. А вы Ньюберн?

– Да.

Они обменялись рукопожатиями.

– Вы уж простите меня, – сказал Ньюберн, – что не приглашаю вас внутрь. Там полно членов клуба, а вы человек довольно известный. Наша встреча может быть неверно истолкована.

– О, все в порядке, – заверил Мейсон. – У меня тут неподалеку припаркована машина. Мы можем поговорить там.

– Вы один?

– Нет, со мной моя секретарша.

– Что ж, может, устроимся вон там, на углу крыльца? В конце концов, это место ничем не хуже прочих.

И Ньюберн, не дожидаясь ответа Мейсона, двинулся в дальний конец обширного крыльца, туда, куда не падал прямой свет от фонаря.

– У меня сегодня был весьма неприятный разговор, – сказал он.

– Да? – отреагировал Мейсон.

– Мне позвонили из какого-то детективного агентства и стали уверять, что я сегодня вечером встречался с Надин Фарр.

– Вы нашли это бестактным?

– Скажем, я нашел это досадной глупостью.

– Почему?

– Да потому, что я с ней не виделся.

– Но вы с ней знакомы.

– Конечно.

– Есть ли какая-нибудь причина, по которой вас раздосадовало предположение, что вы сегодня виделись с Надин Фарр?

– Давайте начистоту, Мейсон, – сказал Ньюберн. – Я женат. Моя жена интеллигентна и привлекательна, у нее широкий взгляд на вещи, но она женщина, и ничто человеческое ей не чуждо. Она решила, что Надин Фарр не прочь завести со мной интрижку. Совершенно никаких оснований для таких подозрений нет, но, увы, это ее не интересует. Следовательно, любые инсинуации относительно того, что я был сегодня с Надин Фарр, я нахожу крайне раздражающими. Не знаю, кто нанял детектива, который высказывал эти гнусные предположения, но если заявление такого рода будет сделано при свидетелях или высказано на страницах газет, то я намерен привлечь виновного к суду, кем бы он ни был. Надеюсь, я понятно излагаю?

– Вполне.

– Отлично. С учетом всех обстоятельств я вполне охотно готов ответить на все вопросы, дабы устранить самое минимальное непонимание, но я должен был обозначить свою позицию.

– Другими словами, – сказал Мейсон, – если я скажу кому-нибудь, что вы сегодня встречались с Надин Фарр, вы подадите на меня в суд?

– Я охарактеризую ваши высказывания как ложные, и если они вызовут какие-нибудь неприятности у меня дома, то… боже мой, Мейсон, зачем я вам это говорю? Вы же юрист. Вы прекрасно понимаете ситуацию. Я верю в ваше благоразумие и в ваше умение хранить молчание.