Дело застенчивой подзащитной - [31]

– Вы ощутили именно этот запах?

– Да.

– Сколько таблеток было в бутылке?

– Примерно столько же, сколько пропало.

– Минутку, – сказал Мейсон. – Ваш коллега взвешивал бутылку, содержащую цианид, до эксперимента или после него?

– После.

– И он совершенно точно знал, сколько таблеток цианида использовал для экспериментальной смеси?

Локк кивнул.

– Так что, когда он говорил, что не хватает двух дюжин пилюль, это была не приблизительная оценка, а…

– На самом деле, по его подсчетам, не хватало двадцати пяти таблеток.

– А сколько таблеток было в бутылке, которую дал вам капитан Хьюго?

– Если честно, я их не считал. Так, прикинул на глазок.

– А почему вы их не пересчитали?

– Не было времени.

– Что было дальше?

– Я хотел убраться до возвращения Надин.

– Вы так и сделали?

– Да. Я даже проехал мимо нее, когда она выходила из торгового центра. Но она меня не заметила. Я вел машину на большой скорости.

– А далеко этот торговый центр от ее дома?

– Примерно два-три квартала.

– Когда все это происходило?

– В ту самую субботу, когда скончался Мошер Хигли.

– В какое время?

– Около половины двенадцатого.

– Вы видели машину Ньюберна?

– Машину – нет. Его там не было, но миссис Ньюберн торчала наверху с Мошером Хигли.

– А что делал капитан Хьюго, когда вы появились?

– Мыл окна в столовой.

– Чтобы попасть в комнату Надин, надо обязательно пройти через кухню?

– Верно.

– Но в ее комнату вы не заходили?

– Нет, только подошел к началу лестницы, ведущей в подвал. Я стоял там, чтобы предупредить капитана Хьюго, если она вдруг вернется.

– Вы не заметили – на плите не было посуды для приготовления шоколада?

– Заметил. Там стоял специальный чайник. В него уже была залита шоколадная масса, но огня под чайником не было.

– А позже вы спрашивали Надин про яд?

– Я хотел поговорить с ней об этом в тот же день, но… ну, вы знаете, что произошло. Мошер Хигли умер, Надин была на грани нервного срыва, и доктор дал ей успокоительное. Она вырубилась на двадцать четыре часа, а проснулась совсем другим человеком. Она изменилась. Я… Я знал, что Мошер Хигли обращался с ней, как с собакой, и… я просто не мог заставить себя начать такой разговор. Я чувствовал, что даже если у нее и было настроение… ну… покончить с собой, то это прошло.

Мейсон в течение нескольких секунд вел машину в задумчивом молчании.

– Так что, – продолжил Локк, – вы теперь понимаете, почему мне пришлось посвятить во все капитана Хьюго. Я не хочу, чтобы вы думали, что я безмозглый сплетник, выбалтывающий все направо и налево. Но теперь вы знаете, что произошло. После того как доктор Денэйр записал признание Надин на ленту, она обо всем мне рассказала, и это, конечно, выставило все дело в новом свете, так что я, как мог, ее успокоил и…

– К этому времени она уже рассказала вам, что похитила цианид из лаборатории?

– Да.

– А вы ей рассказали о том, что случилось с ядом?

– Ни слова. Она мне рассказала, что яд исчез из ее комнаты, и я… ну, я ей ничего не сказал, поскольку знал, что это никак нельзя увязать со смертью Мошера Хигли. Я чувствовал, что рано или поздно мы сможем убедить ее, что Хигли умер от вполне естественных причин.

– Но вы пошли к капитану Хьюго?

– Да, я рассказал ему о записанном на ленту признании и о том, какую вину взвалила на себя Надин.

– И что дальше?

– Капитан Хьюго сказал, что лучше всего будет, если миссис Ньюберн разузнает про признание Надин.

– Почему?

– Потому что тогда миссис Ньюберн начнет расследование, а после этого капитан Хьюго расскажет о том, что он изъял яд из комнаты Надин, и все прояснится. В противном случае, опасался он, доктор Денэйр спрячет пленку, как конфиденциальную информацию и профессиональную тайну, а этот груз так и останется висеть на совести Надин.

– Возвращаясь к таблеткам: вы совершенно уверены, что различили отчетливый запах цианида? – спросил Мейсон.

– Да. Я отвинтил крышку и понюхал.

– Но вы не знаете, сколько пилюль оставалось в бутылке?

– Нет.

– Давайте начистоту, – сказал Мейсон. – Вы могли оценить их количество?

– Ну, если честно, я просто не думал… я не считал.

Мейсон пристально посмотрел на него и сказал:

– Локк, вы лжете.

Губы Локка дернулись и искривились.

– Давайте, говорите, – нажал Мейсон. – Сколько таблеток было в бутылочке?

– Двадцать одна.

– Уже лучше, – похвалил Мейсон. – Теперь я понимаю, почему вы не желаете разговаривать с полицией.

– Мистер Мейсон, я никогда не скажу об этом полицейским. Я… я буду им врать.

– Это вы так думаете, – усмехнулся Мейсон. – Вы понятия не имеете, с чем вам придется иметь дело. И вы недостаточно хороший лжец, чтобы убедить полицию. Ваш коллега скажет им, скольких таблеток не хватает. И еще он скажет, что вы тоже совершенно точно знали, скольких таблеток недоставало. Полиция ни на минуту не поверит вам, что вы взяли у капитана Хьюго бутылку и не пересчитали ее содержимое. Кстати, капитан Хьюго их пересчитывал?

– Я не знаю.

– Вы его об этом спрашивали?

– Нет.

– Почему?

– Я… я боялся спрашивать.

– Вот именно, – подхватил Мейсон. – В полиции вас моментально расколют. Они выжмут из вас правду. А когда они это сделают, у нас на руках будет прекрасно аргументированное дело, возбужденное против Надин Фарр, обвиняющейся в хладнокровном преднамеренном убийстве. У обвинения будет очень сильное подозрение, что Надин вытащила четыре таблетки из бутылочки, чтобы положить их в шоколад Мошера Хигли. Обвинение будет убеждено, что она положила эти таблетки в шоколад и что Мошер Хигли умер от отравления цианистым калием. А что, кстати, вы сделали с теми таблетками, которые дал вам капитан Хьюго?