Дело Судьи Ди - [17]

— Ну… да. Правильно. Но тут штука в чем. — Кай взялся за очередную лепешку. — У владыки, как тебе известно, семеро отпрысков. Пять мужеска пола и две — девы. Принцы Чуский князь Жу-мэн, Луский князь Ин-мэн, Вэйский князь Цзян-мэн, Циский князь Дан-мэн и Яньский князь Юй-мэн. И принцессы — Ли и Мэй-инь, обе пока незамужние. Никто из них не проявляет явно выраженных государственных склонностей: Дан-мэн, например, пошел по стопам батюшки и погрузился в изыскания в области… э-э-э… придонной мелкой живности пресных вод, а Ин-мэн так вообще увлечен космическими изысканиями, Юй-мэн погружен в даосизм, и так далее. Принцесса Мэй — она поглощена сценическим лицедейством, и для нее даже создали специальную труппу ханбалыкской оперы, тоже, знаешь ли, дело новое, ибо в ханбалыкской опере все партии издревле исполняют мужчины. А вот принцесса Ли… — Кай сделал паузу, чтобы прожевать утку, но Багу опять почудилась в том какая-то многозначительность, что-то большее. — Принцесса Ли склонна к государственным делам, но принцессе это не совсем уместно.

— Да, конечно, — согласился Баг, — принцессы не могут наследовать правление, это против законов Неба.

— Ну… да, — кивнул Кай, доставая из рукава пачку сигарет «Чжунхуа». — Я снова начал курить, — сказал он извиняющимся тоном. (Ли-пэн уже пытался расстаться с этой вредной привычкой около двух лет назад, когда исполнял должность фаюньши[32] в Ханбалыкском Управлении по делам крупного рогатого скота.) Баг тут же выложил на стол кожаный футлярчик с сигарками. — О… Вот ты как теперь. — Вытащил одну, понюхал. — Хороши. Заморские?

— Да, — махнул рукой ланчжун, — подарок от одного гокэ. Проводили совместные деятельно-розыскные мероприятия.

— Успешно? — поинтересовался Кай, прикуривая.

— Вполне. — Да что ж он тянет-то?! Баг глотнул пива. — Как-нибудь расскажу при случае.

— Ну… да. Так вот… — Ли-пэн выпустил к потолку струю дыма. — Хотя и бывали в истории правления, что называется, из-за бамбукового занавеса[33], но — это дела прошлые, исключительные… Изрядный табак… Если бы принцесса Ли родилась мужчиной, то я бы не колеблясь предсказал, что наследником трона будет именно она. Принцессе уже довелось исполнить несколько поручений владыки — в том числе и достаточно серьезных, — и она выказала незаурядный ум и зрелое государственное мышление. Принцесса умеет находить общий язык с самыми разными людьми и стойка в стремлении к поставленной цели. То есть среди всех отпрысков владыки она — единственная, кто мог бы быть наследником. Но… Ты понимаешь.

— Ну ладно, это дело ясное, — не выдержал Баг, — а как же тогда? Кого прочат в наследники трона?

— Тут проблема… Государственный совет заседал уже несколько раз по этому поводу. — Кай Ли-пэн медленно затянулся. — Отменный табак, отменный. Скажешь потом, как называется, я себе тоже такие сигары выпишу… Так вот. Есть еще императорский племянник Чжу Цинь-гуй, сын брата владыки Чжу Ган-вэя. Знаешь о таком?

— А как же. Тот, ради которого учредили должность юаньвайлана в Палате наказаний. Говорят, он очень способный. — Баг тоже закурил. Подлил пива требовательно высунувшемуся из-за края стола Судье Ди.

— Именно. Чжу Цинь-гуй — о нем в последнее время только и говорят. Нет, правда: человек он решительный, смелый, не раз уже проявил себя в Палате наказаний как умелый организатор и проницательный тактик. Шаншу Палаты Фань Вэнь-гун — и тот приблизил к себе Цинь-гуя, часто с ним советуется в делах, а ведь Вэнь-гун известен своим суровым нравом и высокими требованиями. Ну да ты знаешь… Цинь-гуй уже несколько раз представлял империю за ее пределами: возглавлял посольские выезды в нескольких странах, всюду весьма успешно. Одно слово: государственный человек… И вот, получается, что изо всех отпрысков рода Чжу один он и может реально рассматриваться как наследник престола. Тем более что и при рождении его знамения были самые красноречивые: пятицветная радуга мелькнула в окне, а по палате разнесся неземной аромат… — Кай задумчиво стряхнул пепел. — Но тут какая трудность: он ведь не родной сын владыки, а племянник. Хотя его многие и славят в Ханбалыке. И славят за дело… В общем, поговаривают, что владыка изберет именно его.

— Ну… Когда речь заходит о судьбах страны, двух мнений быть не может. Небо не даст мандат на правление кому попало, у кормила власти должен стоять достойный. И если Чжу Цинь-гуй так себя проявляет, то я не думаю, чтобы владыка принял неправильное решение.

— Ну… да. Так-то оно так, но… — Кай замялся.

— Что «но»? Драг еч, у меня такое чувство, будто ты… не одобряешь Цинь-гуя, что ли?

— Нет, нет, не так! — Ли-пэн потушил окурок в пепельнице, и ее тут же заменила на чистую прислужница. — По мне, так, Чжу Цинь-гуй всем хорош. Но некоторые считают его не в меру честолюбивым, что ли… — Баг чувствовал, что Кай говорит, тщательно подбирая слова. — С другой стороны, для правителя — это и не недостаток вроде, так ведь?.. Но вот его идея о закрытии ордусских границ…

— В каком смысле?

— Ну… Прошлой весной Цинь-гуй делал доклад в Государственном совете и помимо всего прочего высказался в пользу того, что нужно, мол, поставить преграды тлетворному варварскому влиянию, чтобы то, что они там, за океаном, называют культурой, не смущало неокрепшие умы… Больше уделять внимания извечным ордусским ценностям, укрепить суровую простоту древности… Хорошие слова, правильные. Но не всем они по нраву.