Дело смеющейся гориллы - [16]

– Я позвоню охраннику у ворот, чтобы он вас выпустил, мистер Мейсон, – сказал Фейллон. – Я думаю, охранник предупреждал вас, чтобы вы ехали по дороге прямо к воротам, не останавливались и не выходили из машины. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Мейсон.

Глава 5

Автомобиль Мейсона проехал сквозь большие железные ворота, провожаемый подозрительным взглядом охранника. Едва автомобиль миновал каменные колонны, массивные ворота тяжело повернулись на шарнирах и со скрежетом захлопнулись, громыхнул железный засов.

Мейсон прибавил газу.

– И что вы обо всем этом думаете, шеф? – спросила Делла Стрит.

– Слишком много впечатлений для одного вечера, – усмехнулся Мейсон.

– Что вы сейчас собираетесь делать? Едем по домам?

– Нам еще необходимо сделать несколько важных дел, – ответил Мейсон. – В первую очередь следует позвонить Джеймсу Этне, надеюсь, что он еще не спит. Где-то здесь, примерно через полмили, должна быть аптека с телефонной будкой…

– Вы не обратили внимание на странный специфический запах в доме Эддикса? – спросила Делла Стрит. – Что-то напоминающее… Не могу понять, что именно, но у меня до сих пор мурашки по коже бегают.

– Аромат зоопарка, – пояснил Мейсон. – Это запах животных, которых содержат в клетках.

– У меня до сих пор муражки по коже, – рассмеялась Делла.

– Да, мрачное место, – согласился Мейсон. – Хотел бы я знать побольше о Бенджамине Эддиксе, но, в конце концов, нас это не касается, Делла. Мы окажем добрую услугу Джеймсу Этне, и на этом наша миссия завершена.

Он подрулил к аптеке и вместе с Деллой прошел внутрь к телефонному аппарату. Делла Стрит набрала номер домашнего телефона Джеймса Этны, поговорила с минуту, затем кивнула Мейсону и сообщила:

– Все в порядке, они еще не легли спать. Я говорила с его женой. Он только что приехал из офиса. – Услышав в трубке ответ, она сказала: – Мистер Этна, говорит секретарша мистера Мейсона. Подождите секундочку, пожалуйста.

Она встала и уступила место Мейсону. Тот устроился у аппарата поудобнее и сказал в трубку:

– Мистер Этна, прошу прощения, что беспокою вас в столь поздний час, но у меня есть достаточно веские причины для этого звонка. Дело в том, что адвокаты Бенджамина Эддикса в скором времени должны связаться с вами и попытаться прийти к компромиссу. Я подумал, что, принимая во внимание любезность, оказанную вами мне сегодня вечером, я должен поставить вас в известность о происшедшем, не теряя ни минуты, чтобы вы успели подготовиться к их звонку.

– Эддикс не пойдет на компромисс, – вздохнул Этна, и по его голосу слышно было, что он очень устал после долгой утомительной работы в офисе. – Он из тех твердолобых людей, которые всегда дерутся до последнего, лишь бы было с кем драться. Процесс может затянуться надолго. Эддикс уверяет, что до сих пор и десятицентовика не уплатил по судебным искам и не собирается платить в дальнейшем.

– Сейчас он выложит этот чертов десятицентовик, никуда не денется, – заверил Мейсон. – Имейте в виду, что Сидни Хардвик, скорее всего, свяжется с вами в ближайшие пять минут или, по крайней мере, как только вы откроете свою контору завтра утром, с предложением компромисса.

– Что-то случилось?

– Мы нашли платиновые часы и перстень с большим бриллиантом, которые, как утверждал Эддикс, были украдены миссис Кэмптон.

– Дьявол, неужели это правда?! – торжествующе воскликнул Этна.

– Чистая правда, – заверил Мейсон.

– Но где же были спрятаны пропавшие вещи и как их удалось найти?

– Фактически, – сказал Мейсон, – это я их нашел.

– Вы нашли?

– Да, я, – подтвердил Мейсон. – Изучая дневники Элен Кадмус, я обратил внимание, что она упомянула место, куда одна из самых озорных обезьян, ее любимица по кличке Пит, имела обыкновение прятать всякие безделушки, особенно если эти безделушки, по ее мнению, нравились Элен Кадмус. И когда я приехал по приглашению Бенджамина Эддикса в его особняк, то сказал ему, что хорошо было бы проверить одно укромное местечко.

– И где же оказался тайник?

– В большой каменной греческой вазе, что стоит в вестибюле дома Эддикса.

– Просто великолепно! – воскликнул Этна. – Это же в корне меняет ситуацию. Откровенно говоря, Мейсон, именно тот момент, что я не мог быть абсолютно уверен в своей клиентке, меня больше всего и беспокоил. Я, конечно, верил, что она невиновна, но, в конце концов, все улики, я имею в виду косвенные улики, свидетельствующие о том, что она могла в принципе взять эти вещи, были в полном распоряжении противной стороны. Вы знаете, как это бывает на судебных разбирательствах. Адвокаты противной стороны могли представить любое количество косвенных улик, доказывающих, что у Бенджамина Эддикса были, по меньшей мере, серьезные основания полагать, что вещи взяла именно Джозефина Кэмптон. В этом случае мне пришлось бы защищаться в течение всего процесса.

– Конечно, – согласился Мейсон. – Но есть еще одно юридическое затруднение. Как пытался убедить меня Хардвик, ситуация не изменилась в юридическом смысле. Тот факт, что вещи были найдены, не влияет на его аргументы, ведь речь идет о добросовестном заблуждении, и…

– Пусть он только попробует углубиться во все эти технические подробности, – радостно засмеялся Этна. – Если мне не нужно обороняться самому, то я уж как-нибудь сумею пробить их защитные порядки. Я сведу всю проблему к простейшей ситуации, мистер Мейсон. Трудолюбивая женщина изо всех сил старается, чтобы удовлетворить все прихоти миллионера, а он неожиданно и без какой бы то ни было причины вышвыривает ее на улицу. Более того, затем он обвиняет ее в воровстве, чернит ее репутацию и не дает ей зарабатывать на жизнь, заявляя, что она украла очень ценное кольцо с бриллиантом и платиновые часы стоимостью в тысячу семьсот пятьдесят долларов. А потом он обнаруживает эти самые часы и кольцо с бриллиантом в своем собственном доме, где они и находились все это время. У моей клиентки нет сбережений, ей не на что жить, и она не может устроиться на работу, а Эддикс – мультимиллионер. Представьте, как это будет выглядеть перед судом присяжных. И мне плевать, дьявол меня побери, какие еще технические подробности и юридические фокусы они используют в свое оправдание. Они у меня на крючке и теперь уж никуда не денутся.