Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии - [24]

К середине 1930-х годов хирурги в Америке и Европе проводили сотни исследований на животных с целью определить вероятные трудности, с которыми можно столкнуться, оперируя на сердце и его магистральных сосудах. Так, помимо прочего, они переживали по поводу последствий временного прекращения кровоснабжения организма. Стало понятно, что, прежде чем резать аорту, необходимо остановить кровоток, идущий через нее, чтобы избежать обильной кровопотери. Это, в свою очередь, лишило бы основные органы кислорода, и это, как тогда считало большинство специалистов, привело бы к неминуемой смерти уже через несколько минут.

В 1935 году хирург из больницы Саббатсберг в Стокгольме по имени Кларенс Крафурд решил проверить это предположение с помощью серии экспериментов. Используя в качестве подопытных животных собак, он ставил им на аорту зажим, чтобы остановить кровоснабжение остального организма. К своему удивлению, он обнаружил, что можно безопасно останавливать кровообращение на целых двадцать пять минут при условии, что мозг в это время будет продолжать получать необходимое ему количество крови[10], что достигалось путем присоединения сосудов мозга к кровеносной системе второй собаки с помощью стеклянных и резиновых трубок.

Поначалу этот результат не сочли хоть сколько-нибудь значимым аргументом в пользу таких операций на людях, однако в итоге он оказался неожиданно важным. Несколькими годами позже Крафурд оперировал ребенка с открытым артериальным протоком. Шелковой лигатурой он начал перевязывать проток, но затянул нитку слишком сильно и она прорезала стенки сосуда. Началось обильное кровотечение, остановить которое Крафурд оказался не в силах. Отчаявшись, он поставил зажим на аорту, чтобы полностью остановить кровоток. Это позволило ему зашить оба конца разорванного протока, на что у него ушло почти полчаса. Помня о своих старых экспериментах на животных, он был уверен, что большинство внутренних органов ребенка от столь продолжительного отсутствия кровоснабжения не пострадают, однако переживал по поводу серьезных повреждений головного или спинного мозга, которые могли привести к параличу и даже смерти.

Когда ребенок очнулся от наркоза, Крафурд и его коллеги с радостью обнаружили, что страхи были напрасными: нервная система маленького пациента была в порядке. Это заставило Крафурда серьезно задуматься насчет коарктации аорты — диагнозе, который он обсуждал с Робертом Гроссом во время своей очередной поездки в США. Оба сошлись на том, что если суженный участок достаточно короткий, то его можно было просто вырезать, сшив между собой обрезанные концы артерии. Проблема была в том, что для этого на аорту нужно было установить зажим на все время операции, достаточно продолжительное — час или даже больше. Оба хирурга не сомневались, что лишить тело кровоснабжения на столь длительный период чревато катастрофическими результатами, — и действительно, большинство собак, на которых Гросс опробовал данную процедуру, в итоге оказывались частично парализованы.

То, что маленький пациент Крафурда выжил после получасовой остановки кровообращения, сделало очевидным, что задуманная операция не такая уж нереальная, как казалось сначала, особенно если учесть, что у пациентов с коарктацией аорты, как правило, есть развитая система коллатералей, снабжающих внутренние органы кровью в обход аорты. Итак, Крафурд попросил коллег подыскать ему подходящего пациента для проведения операции, и в октябре 1944 года ему представили идеального для нее кандидата — двенадцатилетнего мальчика.

Крафурд провел операцию 19 октября. Вскрыв мальчику грудную клетку и обнажив магистральные кровеносные сосуды, он смог отчетливо разглядеть дугу аорты — место изгиба аорты, в котором она, только выйдя из сердца, сразу же поворачивает вниз. Именно в этом месте и находился сильно суженный участок аорты, значительно ограничивавший количество проходящей через нее крови. Крафурд поместил щипцы с двух сторон от этого проблемного участка, тем самым полностью пережав аорту. Теперь кровь не могла течь через нижнюю часть аорты, однако кровоснабжение мозга через две сонные артерии (отходящие в верхней части дуги аорты) спокойно продолжалось, а это было самым главным. В дефектном участке аорты теперь не было крови, и хирург мог спокойно вырезать его, а затем соединить обрезанные концы аорты. Так как всего в нескольких сантиметрах от медицинских инструментов продолжало вовсю биться сердце, то эта задача требовала от Крафурда небывалой сноровки и сосредоточенности. Первым делом он сделал три стежка на равном расстоянии друг от друга вокруг аорты. Теперь, когда два куска аорты были зафиксированы вместе, он мог окончательно соединить их тонкими шелковыми нитками. К тому моменту, как он закончил, аорта оставалась пережатой уже более двух часов. Это был достаточно долгий промежуток времени, чтобы начать переживать, однако Крафурд знал, что мозг точно не пострадает, и был настроен оптимистично. Он надеялся, что коллатерального кровотока будет достаточно, чтобы обеспечить другие важные органы необходимым количеством кислорода. Разжав щипцы и пустив кровь по сшитой артерии, он с облегчением обнаружил, что она нигде не протекает: самая опасная часть операции была позади.