Дело Рокотова - [13]
Они пришли в три часа дня. По их лицам было видно, как они встревожены и расстроены. И далее они рассказали мне, что сегодня утром им стало достоверно известно, что, когда Генеральный Прокурор Союза Руденко доложил Хрущеву о результатах процесса, тот рассвирепел и отчитал его, как мальчишку, обвинив и его и председательствующего на суде в провале этого дела. Хрущев сказал, что следовало расстрелять по этому делу по меньшей мере пять человек.
На миг я почувствовала, как у меня сжалось сердце.
Пятым по списку обвинительного заключения и приговора шел мой подзащитный.
Шафир и Швейский рассказали, что, когда Руденко заметил Хрущеву, что суд не мог вынести смертный приговор, так как нет закона, предусматривающего смертную казнь за нарушение правил о валютных операциях, Хрущев накричал на него и сказал: "Не было закона? Сказали бы мне. Напишем и будет закон".
Мы чувствовали, что над нашим делом нависают черные тучи, и в ближайшее время, возможно, произойдет нечто еще более неслыханное, чем противозаконный процесс, участниками которого нам довелось быть.
В этой угрожающей обстановке оспаривать приговор в отношении моего подзащитного (с его особо крупным размером оборота сделок) казалось явно рискованным. Товарищи решительно уговаривают меня воздержаться от участия во второй инстанции и ждать в Тбилиси их сообщений о дальнейшей судьбе дела.
В самолет я села в тяжелом настроении.
На второй день, утром, второго июля, как только я развернула свежий номер "Известий", мне тотчас же бросился в глаза напечатанный в газете "Указ... "Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях". Указом вводилась смертная казнь за валютные нарушения. И хотя призрак смерти уже отчетливо витал над нашим делом я, как и многие мои коллеги в Тбилиси и Москве, старалась уверить себя, что все мрачные предчувствия до дикости нелепы и беспочвенны. И закон, изданный в дни, когда дело уже находится в стадии кассационного рассмотрения, направлен, как и следует всякому закону, "лицом в будущее", и никто не посмеет повернуть его вспять, чтобы наложить кровавую лапу на лиц, и без того уже незаконно и жестоко наказанных.
Но события, последовавшие за изданием Указа с головокружительной быстротой, доказали обратное.
Через несколько дней мои коллеги известили меня из Москвы, что кассационная инстанция уже рассмотрела дело и приговор в отношении моего подзащитного оставлен в силе без изменения.
Вслед за этим мне сообщили, что Генеральный Прокурор Союза ССР Руденко принес протест в связи с мягкостью приговора Московского городского суда в отношении Рокотова и Файбишенко. Прокурор требовал отмены приговора в отношении этих двух осужденных и направления дела на новое судебное рассмотрение для применения к ним смертной казни на основании нового Указа.
Судебная коллегия по уголовным делам РСФСР удовлетворила этот протест и отменила приговор.
И громоздкое, тридцатипятитомное дело, пройдя засчитанные дни несколько этапов судебного рассмотрения (требующего в нормальных условиях нескольких месяцев), уже было назначено на новое рассмотрение на девятнадцатое июля.
Но на этот раз не было шума. Не было спектакля. Не было телевидения.
В Верховном суде РСФСР дело Рокотова и Файбишенко рассматривалось один день.
Суд был быстрый и неправый.
Их приговорили к смертной казни — расстрелу.
Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал.
21 июля 1961 года в "Правде" появилось короткое глухое сообщение о повторном суде над ними в виду мягкости приговора и осуждении их на смертную казнь. На этом умолкли газеты. Умолкли все, и больше их имена не упоминались.
Вот так кончилось это беспрецедентное в истории мирового правосудия дело. Впрочем, кончилось — это не совсем точно. Делом Рокотова началась целая серия таких же неправосудных процессов — в Ленинграде, Риге, Баку, Тбилиси, Фрунзе... Осужденные в Москве теперь проходили свидетелями на других процессах, в других городах.
Судебная статистика в СССР — герметически закрытая область. Тем более окутанными мраком остались дела, подобные рокотовскому. Так что вряд ли кто-то может точно установить общее число осужденных по этим процессам, но достоверно известно, что абсолютное большинство их было евреями. Сама я вскоре по окончании дела Рокотова села в другой процесс — Какашвили, который так же был расстрелян.
Из многочисленных томов дела, которые прошли через меня в те дни, я узнала еще о шестнадцати противозаконных расстрелах, когда к подсудимым так же, как к Рокотову и Файбишенко, была применена обратная сила закона. Это то, что знаю я, а сколько таких судебных расправ и по сей день остались для мира покрытыми тайной.
Что же до подсудимых, то судьба большинства из них мне так же осталась не известной. Разве только слышала я, что абхазец Сергей Попов был выпущен из закрытой тюрьмы через два года и вновь появился на подмостках одного из сухумских баров, а его бывшую жену Надю Эдлис, замученную и истощенную, в каких-то страшных отрепьях, еще долго возили в качестве свидетельницы по судам, чтобы обличала таких же, как она, "фарцовщиков".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Написанная коллективом авторов, книга «Бесчеловечность как система» выпущена в Германской Демократической Республике издательством Национального фронта демократической Германии «Конгресс-Ферлаг». Она представляет собой документированное сообщение об истории создания и подрывной деятельности так называемой «Группы борьбы против бесчеловечности» — одной из многочисленных шпионско-диверсионных организаций в Западном Берлине, созданных по прямому указанию американской разведки. На основании материалов судебных процессов, проведенных в ГДР, а также выступлений печати в книге показываются преступления, совершенные этой организацией: шпионаж, диверсии, террор, дезорганизация деятельности административных учреждений республики и вербовка агентуры. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.