Дело огня - [63]

Отчего нет? Если человек хорошо и до тонкости знает одно дело — он может освоить и другое. Господин Мияги из тех, кто и при старом режиме не стал бы особо смотреть, кого принимает в дом, если с ним в дом приходит торговый флот, а уж после революции-то, когда столько людей с громкими именами взяли в жены старых подруг, ему и вовсе не на что стало оглядываться.

Их провели в столовую, обставленную в европейском стиле — «ёсицу». Ёсицу, ёфуку — европейская обстановка, европейская одежда, и хозяйка по имени Ёко, через тот же знак. Знак «океан», он же «заморский», он же «чужой».

Стол накрыт на три персоны — значит, Синдо куда-то собирается. Едва подали суп, предположение подтвердилось — со двора донесся топот копыт и скрип лакированного дерева, а потом удар и вскрик: Синдо хлобыстнул тростью кучера. Хозяйка чуть сдвинула бровки и насмешливо оттопырила нижнюю губу. Надо думать, его поездка как-то связана с той публикой, которой предназначены лишние рис и рыба. А злоба — с тем, что не пригласили пообедать?

После супа подали форель. Асахина управлялся с обеденным прибором так же ловко, как и хозяйка. Сайто заметно не хватало сноровки — но он следил за этими двумя и брал со стола те же вилочки, что и они. Поддержать беседу тоже не мог — английский у обоих слишком беглый. Но ему и не нужно было знать английский, чтобы уловить в голосе хозяйки игривые тона.

Что имел в виду Нисигава, восхваляя ее верность? Почему Синдо так зол? Или господин Мияги ждет от супруги сугубо деловой верности — что в наше время тоже немаловажно? Асахина в бытность свою Тэнкэном славился красотой. Даже в розыскном списке среди особых примет было указано: «необычайно хорош собой». Он, конечно, возмужал, и складка между бровями у него преждевременно глубока — но и сейчас красавец хоть на сцену. Однако успехом у женщин он не пользовался. Имел этот успех в изобилии, но совершенно не пользовался им. Неизвестно, как оно было за морем, но, насколько Сайто изучил его повадки здесь — до женитьбы он жил совершенным монахом, даже в веселый квартал ходил только за компанию и только выпить.

…Асахина что-то с улыбкой сказал, женщина засмеялась и наконец-то перешла на японский.

— Я объяснила господину инженеру, что сегодня на японской половине дома и в саду состоится костюмированный вечер. Гости будут представлять разные эпохи Японии — от Хэйан до последних лет перед Бакумацу. Я оденусь как дама времен Намбокутё. И приглашаю вас.

— У нас нет костюмов, — усмехнулся Сайто.

— Вот и Асахина-сэнсэй так сказал. Но ведь костюмы у вас есть! На этом балу никто не представляет эпоху Мэйдзи — вы будете как нельзя кстати в своих мундирах. Оставайтесь! — она снова повернулась к Асахине. — Вы станете нашими почетными гостями.

— Почетными гостями? — Асахина улыбнулся. — Или главным блюдом?

Гейши улыбаются чуть-чуть, одними уголками рта, чтобы не попортить грим. А смеются, прикрывая рот рукавом или веером, — выбеленное лицо делает зубы желтыми. Госпожа Мияги рассталась с гримом десять лет назад, но привычка — вторая натура. Не улыбка, скрытая под веером, — глаза выдали ее.

Мир недолговечен — и люди в нем неосторожны. Госпожа Мияги могла бы, вероятно, прожить несколько дольше, если бы не этот блеск в глазах. Так глядит… да, мастер-повар на будущее украшение стола, которое плавает себе в деревянной бочке, не имея на вечер никаких особых планов и не ожидая ничего, кроме, возможно, порции корма. И не ведает, что главное его достоинство в этой жизни — вкус.

— Я не знала, что инженер Асахина не только мастер меча и каллиграфии, но и шутник, — расписанный морскими змеями веер свернул хвост. — Не желаете ли вы немного отдохнуть после обеда? Здесь неподалеку есть домик для управляющих и охраны. Бар в европейском стиле, иностранные напитки, девушки… Есть даже одна негритянка, Фудзита-сан… Черная, как земля. Вам не любопытно?

Сайто притомился и решил сыграть солдафона.

— Помилуйте, госпожа Мияги, во время облавы в Ёсивара[96] мы таких предложений получаем по десятку на брата, да вам ли не знать. Сначала дело.

— Мы приехали осмотреть лесопилку и шахту, — негромко, но настоятельно сказал Асахина.

— Да, конечно, — на сей раз госпожа Мияги вовремя опустила ресницы. — Позвольте мне быть вашим проводником.

— Будем счастливы, — Асахина снова церемонно поклонился.

— Извините полицейского грубияна, — Сайто последовал его примеру.

На входе в шахту им троим подали одинаковые лампадки. Еще две несли слуги впереди и сзади. В шахтном деле Сайто понимал еще меньше, чем в железнодорожном, и цифры выработки ему ничего не сказали. А закостенелый страх в плечах и шеях шахтеров был тем же, что и внизу.

Обширную вырубку закончили осматривать уже почти на закате. Рабочие расходились по баракам, охранники опять сменялись. Сайто, как бы небрежно глазея вокруг, запоминал расположение постов. Асахина делал то же самое.

— Не желаете ли принять ванну? — спросила госпожа Мияги.

— С удовольствием, — чувство в голосе Асахины было совершенно неподдельным.

— Онсэна[97] здесь нет, но есть горячий водопровод, — женщина улыбнулась. — Достаточно отвернуть краны. Вам покажут.