– Простите, здесь не горит свет. Вы мистер Мейсон?
– Совершенно верно. Полагаю, вы мистер Карлин?
– Да, сэр. Проходите в дом вместе с вашей дамой.
Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит вошла первой, Мейсон – за ней.
– Отвратительная погода, – посетовал Карлин. – Очень холодный дождь.
– Да, неприятный, – согласился Мейсон, исподтишка разглядывая хозяина и комнату, в которой они оказались.
При тусклом свете лампочки он увидел мужчину лет шестидесяти, с крупной головой и серыми навыкате глазами за толстыми стеклами очков. Хозяин с непонятным спокойствием разглядывал ночных гостей.
Его одежда выглядела не менее поношенной и обветшалой, чем дом снаружи. Однобортный, давно вышедший из моды пиджак, давно не знавшие утюга брюки, ботинки, потрескавшиеся от продолжительной носки и принявшие форму широких ступней хозяина…
– Холостяцкое логово, – заговорил Карлин. – Я живу один. Экономка приходит два раза в неделю, а сам я ничего здесь не прибираю. Так что уж не обессудьте.
– О, это пустяки, – заверил его Мейсон. – Это мы должны просить у вас прощения за столь поздний визит. Однако обстоятельства таковы, что дело не терпит отлагательств.
Карлин снял очки и внимательно посмотрел на Мейсона. Левая сторона его лица оставалась спокойной и ровной, в то время как правая казалась слегка перекошенной – угол рта был немного приподнят, а край глаза – опущен. Все вместе создавало впечатление, будто Карлин воспринимает окружающие его предметы под кривым углом.
– Мой дом, – произнес он, – в вашем распоряжении. Я могу лишь догадываться, насколько вы заняты целый день, мистер Мейсон. Пожалуйте в гостиную, у меня на плите горячий кофе.
– Вот это как нельзя кстати! – обрадовался Мейсон.
– Со сливками или черный? – спросил Карлин.
– Со сливками, – сказал Мейсон.
Гостиная как нельзя лучше отражала личность хозяина.
Здесь стояли три старомодных кресла-качалки, покрытые чехлами, и два деревянных стула с продавленными сиденьями, считавшиеся некогда стульями для буфетной. В комнате не было ни одного торшера и, очевидно, не было даже розеток в стене, поскольку провода тянулись непосредственно из патрона люстры, свисавшей с середины потолка. Из всей этой паутины проводов торчали лампы, затененные картонными абажурами, белыми изнутри и зелеными снаружи.
Маленький столик в середине комнаты был завален книгами, журналами и газетами, часть которых валялась и на полу. Небольшая кипа около одного из кресел свидетельствовала о том, что хозяин частенько сиживал здесь и, покончив с очередной книгой, просто бросал ее на пол.
– Устраивайтесь поудобней, – пригласил Карлин. – Сейчас принесу кофе.
И Карлин удалился на кухню, а Мейсон и Делла принялись разглядывать комнату. Делла улыбнулась Мейсону.
– Отгадайте, где его любимое кресло, шеф? – сказала она и указала на кресло-качалку, вокруг которого валялись разбросанные в беспорядке журналы, книги и газеты.
Мейсон улыбнулся в ответ, потом прошелся по комнате, разглядывая корешки книг, стоявших в потемневших от времени книжных шкафах из красного дерева.
– Боже мой, Делла, тут столько интересного! Наш новый приятель настоящий книжный червь. Ты только взгляни на эти переплеты!
– Что в них особенного? – спросила Делла. – И не пытайтесь выманить меня из этого уютного местечка, шеф. Я нашла газовый радиатор, и моим ножкам теперь просто божественно тепло.
Мейсон обернулся на нее через плечо. Делла стояла у фигурной решетки. Теплый воздух, поднимаясь снизу, слегка колыхал подол ее юбки.
Мейсон рассмеялся.
– Посмотрела бы я, как вы надели бы юбку в такую слякотную погоду, – сказала она. – Ну так что это за книги?
– Они разные, – ответил Мейсон, – но сразу видно, что это сплошь дорогие издания в роскошных переплетах и…
Со стороны кухни послышались приглушенные, шаркающие шаги, и в гостиную вошел Карлин, неся поднос с огромным керамическим кофейником, несколькими чашками с блюдцами, наполовину заполненной бутылочкой сливок и большой хрустальной сахарницей.
Он растерянно посмотрел на столик.
– Одну минутку, – сказала Делла Стрит. – Позвольте вам помочь.
Она сложила журналы и книги стопками. Карлин благодарно улыбнулся девушке, поставил поднос на столик и принялся разливать кофе.
Кофейные чашки оказались видавшими виды, треснутыми и разномастными.
– Боюсь, что у меня не найдется ничего лучше, – извинился Карлин. – Но вы понимаете, как трудно вести хозяйство одному, без заботливой руки. Впрочем, довольно извинений за мой скудный быт. Это дом холостяка. Но, как бы там ни было, я рад гостям. А теперь давайте выпьем кофе и познакомимся поближе.
Мейсон помешал кофе, сделал глоток и, взглянув на Деллу, одобрительно кивнул.
– Кофе поистине чудесный! – похвалил он.
– Очень рад, что угодил вам.
– Вы готовите себе сами? – поинтересовалась Делла и поспешно добавила: – Извините, мне не следует совать нос не в свое дело.
– О, не стоит извинений, – сказал Карлин. – Я люблю готовить. Ем когда захочу и что захочу. Вкусы у меня довольно причудливые. Когда чувствую голод, то готовлю себе что-нибудь. Когда не голоден, то и не ем вовсе. Одна из бед, так сказать, цивилизации состоит в том, что вся наша жизнь зависит от часов. Люди изобрели колесики, которые крутятся, и теперь вся наша жизнь полностью зависит от вращения часового механизма. Многие люди набирают лишний вес лишь потому, что стали рабами привычки обедать в одно и то же время. Даже если человек не испытывает голода, он должен усаживаться за стол в кругу семьи и друзей и поглощать ненужную пищу.
