Дело очаровательного призрака - [23]

– Конечно, мистер Мейсон, – улыбнулась она. – Я пригласила его выпить стаканчик. Я плачу за эту квартиру, как вы, наверное, догадываетесь.

– Сколько раз он сюда заходил?

– Я не считала.

– Но примерно помните?

– Только очень примерно. Чтобы вспомнить поточнее, придется потратить массу времени.

– Вы согласитесь его потратить?

– Не сейчас, мистер Мейсон.

– Вы знаете его семью?

– Семью? Нет.

– Правда? – в голосе Мейсона послышалось удивление. – Я сегодня разговаривал с его матерью, и она сообщила мне, что, когда Дуглас звонил ей из Барстоу, он передал трубку девушке, представив ее… Но, наверное, мы не поняли друг друга.

– Ах, вот он, ваш сокрушительный удар! – воскликнула Сьюзен Грейнджер, прямо встречаясь взглядом с Мейсоном. – Я давно жду, когда вы перейдете к решительным действиям. Да, я ездила в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером. Ну и что? Я уже в том возрасте, когда для совершения каких-либо действий мне не требуется согласие родителей, и еще не в том возрасте, когда все становится безразлично. Мне захотелось немного поиграть в азартные игры, а Дуг как раз собирался в Лас-Вегас, он меня пригласил, и я поехала. Ну и что?

– Ничего.

– В самый романтичный момент Дуг остановился, чтобы позвонить своей матери в Солт-Лейк-Сити. Хепнер открылся мне под новым углом зрения. Я даже не подозревала о подобной черте характера. Если честно, я оказалась совсем не в восторге. Привязанность к родителям, конечно, считается похвальной чертой и всегда поощряется, но для всего есть время и место. Я не давала никаких обещаний, согласившись на путешествие в Лас-Вегас. Мы просто отправились в поездку, а мужчина типа Хепнера должен был представлять, какие возможности открываются в подобных случаях и как могут развиваться события. Ему следовало прощупать почву, конечно, не сжигать за собой мосты, но тем не менее я рассчитывала, что он все-таки начнет прощупывать почву. Вместо этого он позвонил своей матери в Солт-Лейк-Сити, когда мы остановились у автозаправочной станции в Барстоу, и сообщил ей, что сейчас путешествует вместе с очень интересной молодой женщиной, с определенностью он пока не в состоянии утверждать, серьезные у него намерения или нет, потому что он пока не спрашивал меня о моих планах, но он хотел, чтобы мать познакомилась со мной, по крайней мере по телефону, а затем без предупреждения сунул мне в руки трубку.

– И что вы ей сказали?

– Я была изумлена. Я не рассчитывала, что меня пригласят к телефону, и никак не предполагала, что Дуг станет обсуждать с матерью свои брачные намерения, а потом еще попросит и меня поучаствовать в милой семейной беседе.

– Он объяснил матери, кто вы?

– Назвал мое полное имя, адрес, описал меня – здесь он постарался сделать мне комплимент. Я удивилась, потому что он довольно точно определил мои размеры, рост, вес. У меня сложилось впечатление, что обсуждается мое возможное участие в конкурсе красоты.

– И он назвал ей ваш адрес? – уточнил Мейсон.

– Практически все, что знал про меня. А потом сунул трубку мне в руки.

– Что вы ей сказали?

– «Алло, миссис Хепнер! Рада познакомиться с вами», ну и так далее. Она ответила: «Мой сын говорит, что вы вместе с ним направляетесь в Лас-Вегас». Я разозлилась и смутилась. Тут я приняла решение – что касается Дуга Хепнера. Я позволю ему отвезти меня в Лас-Вегас, угостить ужином, потом я немного поиграю и заставлю его оплатить два номера в гостинице. Два, мистер Мейсон!

Сьюзен Грейнджер подняла два пальца.

– Другими словами, его подход оказался неожиданным и неэффективным.

– Называйте как хотите. Но я прекрасно провела время.

– Вы помните дату?

– У меня был повод точно ее запомнить.

Мейсон приподнял брови в немом вопросе.

– Пока я ездила в Лас-Вегас, в мою квартиру кто-то вломился. Вандалы какие-то, но я… не стала сообщать в полицию. Я знаю, кто тут постарался и почему.

– Вы утверждаете, что это были вандалы?

Она кивнула. Ее глаза горели гневом.

– Что произошло?

– Я изучаю искусство. Я не отношусь к художникам-создателям. Мое хобби – это определенные периоды и разделы европейского искусства. Я скорей определила бы себя как любителя, чем профессионала. Наверное, я не сделаю никакого великого вклада в мировое искусство. Я изучаю использование эффектов света и тени. Я считаю, что о различных школах можно узнать гораздо больше, чем известно сейчас, пытаясь разобраться в использовании ими эффектов света и тени. Но вы, наверное, пришли, чтобы обсудить со мной улики, потерю памяти, любовный роман, но только не европейское искусство.

– Вы упомянули каких-то вандалов, – напомнил Мейсон.

– Я довольно много путешествую. Иногда езжу в Европу – два или три раза в год. Я пишу книгу, которая, может, и не получит известности, но, с другой стороны, не исключено, что принесет мне славу. Естественно, я надеюсь на последнее. По крайней мере, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ее признали и никто не мог сказать, что ее писал дилетант. Я скопировала много шедевров мирового искусства. Конечно, не все картины полностью, а только те части, которые я считаю важными в связи с проводимым мной исследованием. Например, какую-то игру света и тени, то, как тень падает на кисть изображенного на картине человека, ну и так далее. На самом оригинале эта кисть, скорее всего, занимает совсем мало места и не привлекает внимания среднего человека, но я ее увеличиваю таким образом, чтобы она заняла целую страницу в моей книге. Я горжусь тем, что в состоянии выполнить неплохие копии. По крайней мере, прилагаю массу усилий.