– Хватит! – завопил Бурвелл. – У вас нет никаких оснований для подобных заявлений. Фред Милфилд для меня ровно ничего не значил, у меня не было причин встречаться с ним. Он был тяжелым человеком, настоящим тираном для своей жены. Черствый грубиян, не считавшийся с ее эмоциональными потребностями. Он не обращал на нее ни малейшего внимания, посвятив себя исключительно погоне за долларами. Он недостоин даже дотрагиваться до подола ее платья, он не…
– Вижу, вы начитались старомодных романов! Почему бы вам не спуститься с заоблачных высот на грешную землю?
У Бурвелла был несчастный вид.
– Ладно, – пробормотал Мейсон, почувствовав жалость к бедняге, – вы приехали в Лос-Анджелес, связались с миссис Милфилд. Что она сказала?
– Она сказала… Ну, сообщила о том, что ее муж убит. И что я не должен даже пытаться с ней встретиться, потому что полиции это покажется подозрительным.
– Когда это было? В котором часу?
– Вскоре после того, как я вышел из вагона.
Мейсон посмотрел на Деллу Стрит и спросил довольно беспечно:
– Вы приехали сюда экспрессом «Ларк», не так ли?
– Совершенно верно.
– Вы звонили ей с вокзала или уже из отеля?
– Из отеля.
– В котором часу?
– Около десяти.
– Понятно, – все так же беспечно продолжал Мейсон. – И она сказала вам, что ее муж убит?
– Не тогда. Когда я звонил первый раз, ее не было дома.
Мейсон сунул письма в карман.
– Но позднее вы до нее все-таки дозвонились?
– Да. Тогда она и сообщила мне о смерти мужа.
– Сказала вам, что его убили?
– Ну, не так прямо. Сказала, что произошел несчастный случай, он погиб и полиция проводит расследование.
– Что она велела вам делать?
– Держаться подальше от ее дома, не предпринимать никаких попыток встретиться с ней и на первом же поезде возвращаться в Сан-Франциско.
– А вы этого не сделали?
– Да, не сделал.
– Так вы приехали экспрессом «Ларк»? – спросил Мейсон.
– Да.
– Как я вас понял, вы позвонили миссис Милфилд сразу же, едва добрались до города.
– Я пытался дозвониться до нее, да, но застал дома ее лишь после полудня.
– Вскоре после полудня, да? – задумчиво спросил Мейсон. – Приблизительно в час дня?
– Нет-нет, в самом начале первого.
Мейсон снова взглянул на Деллу Стрит и как бы между прочим осведомился:
– И вот тогда вы впервые услышали о гибели Милфилда?
– Ну да.
– Она сообщила вам какие-нибудь подробности?
– Сказала, что тело было обнаружено на яхте мистера Бербенка и что я не должен ничего говорить об этом.
– Вы вернулись в Сан-Франциско?
– Нет, конечно. Я должен быть тут. Хочу находиться поблизости на случай, если понадоблюсь ей и смогу хоть чем-то помочь…
– Вам нечем ей помочь! – покачал головой Мейсон.
– Да-да, конечно. Умом я это понимаю, но не в силах заставить себя уехать.
– Очевидно, вы все же надеетесь с ней повидаться, не так ли?
– Ну… да.
– Вы знакомы с Роджером Бербенком?
– Нет.
– Может быть, нам предстоит встретиться еще раз. Но пока, будь я на вашем месте, я бы больше не связывался с миссис Милфилд.
– Мистер Мейсон, не можете ли вы мне сказать, как она себя чувствует? Как выглядит? Какое у нее настроение? Такой ужас!
Мейсон прервал его неожиданным вопросом:
– Вы не делаетесь болтливым, когда напьетесь?
Бурвелл нервно рассмеялся:
– Нет, у меня начинает кружиться голова, и я заваливаюсь спать.
Это было сказано почти извиняющимся тоном. Мейсон распахнул дверь перед Деллой Стрит.
– В таком случае я советую вам незамедлительно напиться, – порекомендовал Мейсон. – И доброй вам ночи!
Скиннер-Хиллз раскинулся на холмистой местности под теплым калифорнийским солнцем. Ранняя весенняя травка покрывала землю изумрудным ковром, придавая окрестностям нарядный и цветущий вид.
Через месяц, когда начнется сезон засухи, солнце превратит холмы в золотисто-коричневые сухари. Тогда будут красиво смотреться могучие дубы, в тени которых можно спасаться от изнурительного зноя. Пока же эти деревья, разбросанные то тут, то там по зеленому ландшафту, казались случайным добавлением. Глаз радовали пологие изумрудные холмы.
Мейсон остановил машину на повороте дороги и сказал Делле Стрит:
– Ну вот мы и приехали!
– До чего же тут красиво! – воскликнула она.
– Да, недурно, – согласился адвокат.
– А где же каракулевые овцы?
Мейсон достал бинокль из отделения для перчаток, открыл дверцу машины и вышел наружу. На весеннем солнышке было очень тепло. Он оперся локтем о дверцу машины, чтобы не двигался бинокль.
– Да вон же они!
– Вы имеете в виду эти белые пятнышки вдалеке?
– Да.
– Дайте мне посмотреть.
Делла Стрит тоже вышла из машины и встала рядом с Мейсоном. Тот протянул ей бинокль и отошел, чтобы она тоже могла опереться о дверцу.
– Ох, как интересно! – воскликнула она, подкручивая бинокль. – А почему они все белые? Так это отсюда происходят наши каракулевые шубки?
– Не совсем. Каракулевые шубки шьют из шкурок крохотных ягнят, а шерсть взрослых овец идет на изготовление тканей, одеял, ковров…
– Бедные ягнята! – Помолчав, она спросила: – Ну, и что вы планируете теперь делать?
– Собираюсь отыскать человека, Фрэнка Палермо, и выяснить, что ему известно. Если, конечно, он пожелает говорить. А потом уж мы встретимся с нашими клиентами.
