Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек - [139]

– И часто это происходит?

В темноте было заметно, как Кадоган пожал плечами.

– Каждый день. Каждый год. И каждый раз, когда это случается, думаешь: не последний ли… А тем временем, само собой, ты становишься скучнее, приближаясь к среднему возрасту.

Дождь равномерно стучал по крыше беседки.

– Я думаю, что вам бы не повредило жениться, – после некоторого молчания произнесла Салли. – Вы ведь не женаты, да?

– Нет. Но какой странный диагноз. С какой стати я должен жениться?

– Вам нужен кто-то, кто заботился бы о вас и подбадривал, когда у вас плохо на душе.

– Может быть, вы правы, – ответил Кадоган, – хотя я в этом сомневаюсь. Я только раз в жизни был влюблен, и это было давным-давно.

– А кто она? Нет, – быстро поправила себя Салли, – я не должна была проявлять такое любопытство. Наверное, вы не хотите говорить об этом.

– На самом деле я ничуть не прочь об этом рассказать, – повеселев, ответил Кадоган. – Все уже закончилось, и к этому нет возврата. Ее звали Филлис Хьюм, и она была актрисой, темноволосая, с большими глазами и великолепной фигурой. Но нам пришлось бы провести вместе чертову уйму времени, если бы поженились, а мы оба были адски эгоистичны и могли выносить друг друга только в минимальных дозах. Стоило нам пробыть вместе хотя бы неделю, и наша жизнь превращалась в борьбу Иакова с ангелом.

– Беда в том, – сказала Салли, – что вы плоховато знаете женщин.

– Да, вы правы, – согласился Кадоган. – Но так как я не собираюсь жениться, это меня не особенно волнует. А вот вам…

– Э-э…

– Теперь многие захотят жениться на вас.

– Спасибо за комплимент, но к чему вы…

– К тому, Салли Карстайрс, что вы очень богаты.

Она насторожилась:

– Вы имеете в виду, что я все же получу деньги?

– А почему бы нет?

– Но я совсем так не думаю. Ведь мисс Тарди предъявила свои права, и деньги принадлежат ей.

– Не знаю, – возразил Кадоган. – В отсутствие родственников мисс Тарди, которые могли бы оспорить ваше право – а миссис Уитли сказала, что таковых вообще не имеется, – я склонен думать, что деньги достанутся вам. Впрочем, познаний в юриспруденции у меня маловато.

– Ох, – воскликнула ошеломленная Салли, – мне придется быть осторожной.

– Не стоит быть слишком осторожной.

– Что вы имеете в виду?

Кадоган бросил сигарету на пол и затоптал ее.

– В одной немецкой повести говорится об очень богатой и очень красивой молодой женщине, которая была окружена поклонниками. Но каждый раз, когда она было решалась выйти за одного из них, ее внезапно пугала мысль, что тот добивается ее руки только из-за денег, и страх ее был так силен, что заставлял ее разрывать помолвку. И вот однажды, путешествуя по Италии, она встретила молодого купца, и они влюбились друг в друга. Но даже настоящая любовь не смогла избавить ее от прежнего наваждения, и она решила испытать его. Она сказала, что у нее есть жених в Германии, что все ее деньги растрачены и что ее жениху нужны десять тысяч гульденов для восстановления бизнеса (она знала, что десять тысяч гульденов – все состояние, которым владел молодой купец). Ну что ж, из любви к ней он дал ей эти деньги, а она взяла с него слово приехать в Германию в условленный день к ней на свадьбу. Потом она, счастливая, уехала домой, потому что, сам не зная того, он с честью выдержал проверку, и распорядилась, чтобы ее дом великолепно украсили к его приезду. Он не приехал, потому что она зашла слишком далеко в этом испытании. Вместо этого он отправился на войну, где был убит.

– А она?

– Она до конца своих дней осталась старой девой.

– Она поступила глупо, – сказала Салли, – но я могу ее понять. Конечно, я никогда не смогу поверить, что обладаю такими деньгами. А что бы вы сделали, если бы они принадлежали вам?

– Ездил бы в Италию, чтобы убежать от английской зимы, – не задумываясь ответил Кадоган, – и завел бы винный погреб. А вы?

– Купила бы для мамы домик и наняла ей служанку. Купила бы кучу одежды. Машину. Поехала бы в Лондон и Париж, и куда только захочу… – дальше ее фантазии не хватило, и она добавила со смехом: – Тем не менее до тех пор, пока я не получу деньги в действительности, мне придется служить в магазине Леннокса.

Кадоган вздохнул:

– Итак, сегодняшняя несолидная пробежка принесла вам удачу. А что же она принесла мне?

– Приключения, – напомнила Салли не без ехидства. – Душевное волнение. Разве не этого вы хотели?

Кадоган, почувствовав, что ему необходимо размяться, встал и начал расхаживать туда-сюда.

– Да, – согласился он, – именно этого я хотел. Но больше не хочется. Для душевного волнения мне хватит загородной прогулки в какой угодно день, и я склоняюсь к мысли, что просто открыть занавески утром – гораздо более значительное приключение. Боюсь, это покажется вялостью, свойственной среднему возрасту, но, в конце концов, я и на самом деле человек средних лет. И от этого никуда не денешься. Да и, по правде говоря, после сегодняшнего приключения я рад этому. Быть человеком средних лет значит, что ты понимаешь, что для тебя важно. Во всем этом приключении не было ровным счетом ничего, что имело бы для меня смысл, и отныне я буду сохранять силы, сколько их есть, для вещей, которые мне действительно дороги. Если меня когда-нибудь будут искушать плакаты с рекламой круизов, я прошепчу: «Шарман»; всякий раз, когда мне на глаза в газете попадется заголовок статьи о мошенниках международного класса, я пробормочу: «Россетер». Отныне и навеки я буду остерегаться Пуатема