Дело о зарытых часах - [22]

– Да.

– И как таковой делаете подобное заявление?

– Разумеется.

– И давно вы любите Милисент Блейн?

Доктор оторопело выпучил глаза.

– Мне думается, всему есть предел, – пробормотал он. – Предполагать такое…

– Но ведь вы ее любите?

– Это вас не касается.

– Ошибаетесь. Это крайне важно, доктор… Ошибаетесь, да. Вы отработали историю, которая может показаться правдоподобной в том случае, если вы только врач. Если же с ролью врача переплетается роль любовника, доказывать свой медицинский авторитет затруднительно.

– Не вам решать, – с достоинством произнес доктор.

– Ол райт. Давайте попробуем разобрать вашу историю. Вы сделали миссис Хардисти укол, после которого она сразу уснула.

– Да.

– Через сколько времени снотворное начинает действовать?

– Минут через десять.

– В доме вас не видели?

– Я сделал ей укол в машине.

– Как врач или как любовник?

– Мистер Мейсон, буду крайне признателен…

– Вы можете не отвечать, но зачем так кипятиться?

– Потому что вопрос оскорбителен! Только поэтому!

– Ладно. Сколько вы практикуете?

– Свыше двадцати лет.

– За эти годы случалось ли вам при подобных обстоятельствах делать уколы своим пациентам?

– Что вы имеете в виду?

– Вы прекрасно понимаете. Врач входит в дом, дожидается, пока больная ляжет в постель, делает укол, ждет, пока препарат подействует, дает инструкции и уходит.

Глаза доктора забегали.

– Вы же чуть ли не тайком, где-то в машине делаете укол и отправляете наркотизированную одну, наказав ей, чтобы ее никто не беспокоил!.. Ни в какие ворота не лезет.

– Я считал, в тех условиях это самое правильное, и не собираюсь обсуждать те симптомы, которые меня к этому вынудили, вы все равно не поймете.

– Допустим. Может, и мистер Блейн чего-то не понимал, не одобряя вашего присутствия в доме.

– С чего вы взяли?..

– Но ведь почему-то вы не вошли в дом? Он не доверял вам как специалисту?

– Не думаю.

– Значит, его не устраивала ваша близость с его дочерью.

– Я предпочитаю в это не вдаваться.

– Не будем. Но скажите, не могла ли Милисент притвориться сонной, а потом выпить чашку черного кофе или просто принять кофеин?

– Нет! Ни в коем случае. Снотворное сильное.

– Хорошо. Видите сами, доктор, в вашей стройной истории столько прорех и так все хромает, что вы уже сейчас потеете, хотя я не задал и десятой доли тех вопросов, на которые следовало бы ответить.

– Не верите мне?

– Ваши рассказы неубедительны и противоречивы, и поверьте мне как практику, все развалится при первом же хорошем натиске. Вы никогда не сможете членораздельно объяснить, какого черта понеслись с Милисент к домику, зачем приспичило делать ей укол в машине.

– А я и не обязан разъяснять.

– Мне – возможно, это уж на ваш вкус, но кое-кому придется. Так что если все это состряпано для защиты Милисент, то надо пересмотреть рецепт.

– Что заставляет вас предполагать, что я что-то такое выдумываю для ее защиты?

– Ну не из любви же к искусству… Вывод сделать вовсе несложно. Вы встретились с Милисент и возвратились с ней в горную хижину, так как знали, что там Хардисти. Видимо, вы решили сделать ему какое-то предложение… не знаю. Затем он был убит из пистолета или ею, или вами. Позднее вы извлекли пулю, чтобы, как говорится, «труднее было отгадать».

– Что за абсурд!

– Бывает… Ладно, подойдем к делу с другой стороны. Милисент была там одна, ссорилась с мужем, требовала, чтобы он вернул украденные у отца деньги, грозила оружием. Они боролись, пистолет выстрелил, Хардисти был ранен… В панике Милисент побежала к дороге, где ее нашла Адель. Пистолет спрятали или выбросили… Сестры уложили раненого в постель, а затем Милисент вызвала вас… Вы примчались на помощь, но Хардисти уже умер. Тогда вы извлекли пулю… Роль Адели мне не ясна. Но вы категорически собирались отрицать свое участие в этом деле и… если бы не ваши новенькие покрышки… Вот так-то.

Послышался стук в дверь. Вошла служанка.

– Прошу прощения, доктор, но какие-то господа настоятельно хотят вас видеть. Как их там?.. Джеймсон и Мак Гир… у них к вам вопросы.

Мейсон сочувственно вздохнул:

– Ну вот вам, пожалуйста. Они оказались даже проворнее, чем я думал. Помощник шерифа и представитель местной прокуратуры! Уже! На пороге! А теперь послушайтесь моего совета. Если пуля действительно выпущена Милисент – нечаянно, в самозащите, в отчаянии, – вам самая пора об этом заявить. А я уж постараюсь, чтобы она легко отделалась. Если же будете придерживаться своей дурацкой тактики, миссис Хардисти обвинят в убийстве первой степени.

Доктор гордо произнес:

– Я не боюсь закона.

– Это постоянная беда с вами, врачами… Знаете, какую диету прописать больному, когда ему поставить клизму, поэтому считаете себя умнее всех. И во всем… А вот адвокату никогда не пришло бы в голову диагностировать аппендицит. И тем более браться его удалять. Вы же совершенно безмятежно беретесь защищать человека, обвиняемого в самом страшном преступлении, и думаете своим дилетантством спасти его от виселицы.

Доктор Мейком ответил с холодным спокойствием профессора:

– Мне нечего менять в той истории, которую я рассказал, Мейсон… Мейбл, введите джентльменов.

– Стойте, Мейбл! – успел крикнуть адвокат, пока она еще не ушла. – Войдите сюда и прикройте за собой дверь.