Дело о великом маге - [17]

— Иеронимович, — машинально поправил Ромка.

— Один черт. Сколько он, говоришь, украл? Тысячу долларов? Для него это несусветные деньги. Однако считать он их умеет, раз находился в такой компании. И если он уехал с ними в Москву, то мы его там никогда не найдем.

— А деньги эти его дружки у него отнимут, снова воровать заставят, и неизвестно, что с ним дальше станется, — вздохнула Лешка. — Но давайте расспросим местных ребят, сходим на станцию. Может быть, кто-нибудь из них видел, как он, например, садился в электричку?

Артем пожал плечами.

— Давайте расспросим ребят. Только, мне кажется, это дохлый номер.

И они пошли по поселку высматривать мальчишек одного возраста с Русланом. Шли и шли, у кого ни спрашивали про Руслана, никто ничего не знал.

И вдруг на одной из улиц Лешка остановилась как вкопанная и замерла от восторга. Возле двухэтажного новенького коттеджа она увидела необыкновенно, невозможно красивый цветник. Нина Сергеевна, гордившаяся своими клумбами, могла отдыхать при виде такого великолепия.

Лешка подошла поближе к забору и заглянула за него. Цветники-гобелены, красивые клумбы, декоративные газоны украшали весь двор. Высокие, невиданного цвета дельфиниумы возвышались над эффектными листьями хосты, окаймленными желто-золотистыми полосами. Таких пышных флоксов она никогда не видела. А какие вдали росли розы! Цветы здесь росли не только на земле. Они выглядывали из укрепленных на карнизах оконных ящиков, свисали из подвесных корзин, обвивали беседки, источая неизъяснимый запах.

Над одной из клумб склонился какой-то невысокий пожилой человек. Он как-то неуклюже срезал цветы и собирал их в букет. А у калитки его поджидали мужчина и женщина, и Лешка услышала их громкий шепот.

— Надо бы и себе такой сад завести. Вот, нашел человек свою нишу и живет припеваючи. Видишь, какой дом себе отгрохал.

— Не знаю, не знаю, — качал головой спутник женщины. — Многие мои знакомые продают садовые цветы, но что-то никто из них до сих пор не разбогател.

— А этот разбогател. Смотря как дело поставить, — наставительно прошептала женщина.

Ромка тоже подошел к калитке, заглянул за забор и узнал хозяина цветника. Это был тот самый невысокий дядька с живыми выпуклыми глазами, которого он видел с Евгением Михайловичем.

— Здравствуйте, Святослав Петрович, — крикнул юный сыщик.

Мужчина поднял голову, оглянулся, увидел Ромку и кивнул головой:

— Привет.

А спустя минуту хозяин великолепного цветника подошел к калитке и отдал букет ожидавшим его людям.

— Извините, что задержал вас. Секатор затупился, да и рука подкачала, одной трудно нарезать цветы.

Ребята еще раньше заметили, что правая рука мужчины замотана бинтом.

— А что с рукой? — поинтересовался мужчина.

— Да так, поскользнулся, упал.

— Очнулся — гипс? — подхватил Ромка. — Там у вас случайно нет золота и бриллиантов, не проверяли?

— К сожалению или к счастью, сознание я не терял, — улыбнулся цветовод, — но боль была сильной. Впрочем, не думаю, что это перелом, скорее всего, сильный ушиб или растяжение связок. Как поеду в Москву, так рентген и сделаю.

— Сколько я вам должна? — спросила женщина.

Святослав Петрович замахал на нее здоровой рукой.

— Что вы, какие пустяки.

— Тогда спасибо. — Женщина зарылась лицом в букет, и Лешка снова услышала ее шепот, обращенный к спутнику: — Вот видишь, он не мелочится.

— А вы тоже за цветами? — спросил Святослав Петрович у Ромки.

— Нет, мы здесь по другому делу. Скажите, вы Руслана, ну, мальчика того, который у Евгения Михайловича бумажник взял, нигде больше не встречали?

— Нет, не встречал. — Мужчина покачал головой и вздохнул: — Заблудшая душа. Среда, ничего не попишешь, среда обитания. Он, конечно, не виноват, что оказался среди воров и бандитов, но они успели оказать на него воздействие, и этого, к сожалению, уже не исправить. А зачем он вам?

— Валентина Георгиевна попросила нас помочь ей найти его, — не стал скрывать Ромка.

— Вот как? А почему вас? Хотя да, в милицию-то она обратиться не может. Рад бы помочь и вам и ей, но мальчик, должно быть, уже далеко отсюда. Такие дети, знаете ли, быстро привыкают к бродяжничеству, им не по нутру нормальная жизнь.

— А Валентина Георгиевна сказала, что ему у них было хорошо. Что он стал называть ее мамой, — возразила Лешка.

В ответ на это цветовод лишь пожал плечами.

— Возможно, что и так, и я, к счастью, ошибаюсь. Я же с ней не знаком, и мальчишку этого никогда прежде не видел.

— Цветы у вас красивые, — не зная, что сказать еще, вздохнула Лешка.

— Стараюсь, выращиваю. Могу помочь с семенами.

— Спасибо, мы к вам еще придем. До свидания.

Расставшись с цветоводом и отойдя от его забора, Лешка расстроилась еще больше.

— Неужели от самого человека ничего в его жизни не зависит? Если он растет среди воров и негодяев, то и сам обязательно станет таким же?

— Если в его жизни другие, порядочные люди не встретятся, то он даже не будет знать, что можно жить по-другому, по-честному, — сказал Артем.

— Но у него когда-то были и мама и папа, наверное, они были хорошими людьми, а теперь вот Валентина Георгиевна появилась, и она тоже очень хороший человек. Неужели уже поздно его перевоспитывать?