– Да, сэр.
– Что, ваша жена все время теряет ключи?
– Я просто подумал, что она могла бы потерять эти ключи.
– Судя по всему, вы презираете женщин за их постоянную забывчивость, не так ли?
– Ваша честь, минуточку, – закричал Сейбрук и вскочил на ноги, – свидетель не говорил ничего подобного!
– Я понял, что именно это он имел в виду, – возразил Мейсон. – Не этими словами, возможно, уважаемый коллега, но…
– Если вы проводите перекрестный допрос свидетеля, то вы должны тщательнее формулировать собственные умозаключения.
– Мистер Сейбрук, – улыбнулся Мейсон и покачал головой, – мне неизвестна норма закона, которая требует, чтобы я не делал собственных выводов. Я просто задаю вопросы свидетелю при перекрестном допросе. Свидетель может поправить меня, если я не прав. Я понял его показания именно в том плане, что он, судя по его словам, пренебрежительно относится к возможности доверять женщинам ответственные поручения, и, я думаю, присяжные поддержат меня в этом. – И Мейсон снова бросил быстрый взгляд на присяжных.
– Свидетель не говорил подобных вещей, – заявил Сейбрук.
– Ну, знаете, – великодушно промолвил Мейсон, – я буду первым, кто принесет извинения, если я неправильно понял его. В стенографическом отчете судебного заседания его показания совсем недалеко, уважаемый коллега, и я хотел бы попросить стенографистку зачитать, что точно показал свидетель.
Внезапно Сейбрук понял, в чем же состояла тактика Мейсона. Он ловил на приманку, раздувал вопрос, который в других обстоятельствах прошел бы незаметным, и сейчас он как раз стремился акцентировать на этой проблеме внимание присяжных.
– Ну, хорошо, – примирительно сказал Сейбрук. – Не стоит терять время. Я снимаю возражения. Присяжные запомнят, что показал свидетель, и, как я понимаю, они не позволят вам приписать свидетелю слова или…
– Ни в коем случае, ни в коем случае, – прервал его Мейсон, – я только заинтересован точно узнать, что же показал свидетель, и я намерен извиниться перед ним, если я неправильно понял, что он сказал.
– Знаете, я этого не подразумевал. – Бейн почувствовал себя неловко.
– Что вы не подразумевали? – переспросил Мейсон.
– Что женщинам нельзя доверять серьезные дела.
– Я-то думал, что именно это вы и заявили.
– Я не говорил ничего подобного.
– Ну, теперь, – сказал Мейсон, – заслушаем стенографистку.
– Успокойтесь, джентльмены, – примирительно произнес судья Пибоди, – если вы помолчите немного, то дадите возможность судебной стенографистке найти в своих записях показания, о которых идет речь.
В зале заседаний воцарилась напряженная тишина. Сейбрук нервно приглаживал рукой плотную черную шевелюру. Ему явно не понравилось, как повернулось слушание дела. Бейн занял самоуверенную позу в свидетельской ложе, ожидая, что он будет прав. В свою очередь Мейсон свободно расположился на стуле в уважительной, полной внимания позе добросовестного адвоката, который чувствует, что предстоящие заявления представляют чрезвычайную важность.
– Ага, нашла, – стенографистка нарушила тишину. – Я зачитаю вопросы и ответы.
«М-р Мейсон: Как получилось, что у вас оказался ключ от шкатулки жены?
Ответ: Мистер Мейсон, это простая предосторожность.
Вопрос: Боюсь, что я не понимаю.
Ответ: Женщины всегда теряют вещи, поэтому, опасаясь, что моя жена потеряет ключ от своей шкатулки, я дал, вручая ей шкатулку, только один ключ. Я хранил запасной ключ в безопасном месте.
Вопрос: О, я понимаю. Вы полагали, что запасной ключ безопаснее держать у себя и это позволит предупредить халатность жены?
Ответ: Да, сэр.
Вопрос: Что, ваша жена все время теряет ключи?
Ответ: Я просто подумал, что она могла бы потерять эти ключи.
Вопрос: Судя по всему, вы презираете женщин за их постоянную забывчивость, не так ли?»
Бейн неловко заерзал на своем месте, когда судебная стенографистка закончила чтение.
– Я думаю, это то, что вы сказали, не так ли? – заметил Мейсон.
– Ну, знаете, это вовсе не то, что я подразумевал, – отрезал Бейн.
– О, значит, вы сказали что-то такое, чего не подразумевали?
– Да, сэр.
– Находясь под присягой?
– Знаете, это была оговорка.
– Что вы, мистер Бейн, подразумеваете под оговоркой? Ведь то, что вы сказали, можно интерпретировать как, мягко говоря, неправду.
– Ну, как бы это сказать… Я произнес это, не думая.
– Не думая о чем?
– Ну, я только хотел сказать, что моя жена имеет привычку терять вещи и…
– И тем не менее вы обобщили, заявив, что такая черта присуща всем женщинам?
– Ваша честь, – помощник окружного прокурора был уже не в силах сдержать своего раздражения, – ведь это второстепенный вопрос, не имеющий никакого касательства к данному делу. По милости уважаемого коллеги мы снова и снова толчем воду в ступе, теряя драгоценное время. Был задан вопрос, и на него был получен четкий ответ, и совершенно напрасно господин защитник старается извлечь из этого какие-то дивиденды.
– Я так не думаю, – спокойно парировал Мейсон. – Я полагаю, что в интересах дела очень важно установить, как в целом наш свидетель относится к женщинам и, возможно, не только к ним, потому что моя подзащитная женщина, но я также особенно заинтересован узнать, что же у него было в голове, когда он заявил при перекрестном допросе, что давал показания, которые не подразумевал. Мне хотелось бы узнать, сколько