Дело о сумочке авантюристки - [52]

– Да, сэр.

– А вы не связали перевернутый аквариум с кражей?

– Это не была кража.

Мейсон поднял брови:

– Ничего не было украдено?

– Насколько мне известно, ничего.

– И ничего не пропало?

– Насколько мне известно, ничего.

– Почему вы так решили?

– Потому, что никто не заявлял о пропаже.

– Этот аквариум был установлен в конторе Харрингтоном Фолкнером?

– Насколько я знаю, да.

– Следовательно, – сказал Мейсон, – единственный человек, который мог бы заявить о пропаже, оказался мертв.

– Я не думаю, что там что-нибудь пропало.

– Вы проверяли содержимое аквариума после того, как его перевернули, и до того, как его перевернули?

– Нет.

– Значит, вы основываетесь не на фактах, а на своей интуиции?

– Я основываюсь на здравом смысле.

Вмешался судья Саммервилл:

– Неужели этот перевернутый аквариум представляется вам таким важным, джентльмены? Иначе говоря, связывает ли обвинение или защита этот перевернутый аквариум с убийством?

– Обвинение эти факты между собой не связывает, – быстро ответил Мэдфорд.

– Защита полагает, что связь между ними существует, – сказал Мейсон.

– Хорошо, – согласился судья Саммервилл. – Я предоставляю защите право разобраться в этом вопросе в той степени, в какой она считает нужным.

– Мы не возражаем, – поспешил заверить его Мэдфорд.

– Мы хотим, чтобы защите были предоставлены все возможности выяснить те факты, которые могут пойти на пользу делу.

Мейсон снова обратился к сержанту:

– Когда вы вошли в ванную Фолкнера, сержант, вы обратили внимание на то, что в ванне плавали золотые рыбки?

– Да, обратил.

– Две золотые рыбки?

– Да, две.

– И что вы с ними сделали?

– Мы вынули их из ванны.

– И дальше?

– Мы не знали, куда их девать, и в конце концов опустили в сосуд с другими рыбками.

– В тот аквариум, что стоял в ванной на столике?

– Совершенно верно.

– А вы не сделали попытки идентифицировать их?

– Имен их я у них не спрашивал, если вы это имеете в виду, – ответил сержант Дорсет с сарказмом.

– На вопрос защитника надо отвечать точно, – строго заметил судья Саммервилл.

– Нет, сэр. Я только отметил тот факт, что в ванне находятся две живые рыбки, и пересадил их в аквариум.

– В этом аквариуме были другие золотые рыбки?

– Да.

– Сколько?

– Точно не могу сказать, но думаю, что фотограф ответит на этот вопрос.

– Приблизительно десяток?

– Да, наверное.

– На стеклянной полочке в ванной лежали бритвенный прибор и бритва?

– Да, я уже говорил об этом.

– Что там еще лежало?

– Насколько я помню, там стояли еще два пузырька с перекисью водорода. Один из пузырьков был почти пуст.

– Что-нибудь еще?

– Нет, сэр.

– Хорошо, а что вы обнаружили на полу?

– На полу валялось битое стекло.

– Вы проверили, что это за стекло?

– Я лично не делал этого, сэр. Но согласно рассказу лейтенанта Трэгга эти осколки были частью разбитого сосуда, который мог служить аквариумом.

– Вы также обнаружили на полу чековую книжку?

– Да, сэр.

– Неподалеку от убитого?

– Да, довольно близко.

– Вы можете описать, как она выглядела?

Медфорд обратился к судье:

– Ваша милость, я собираюсь предъявить суду эту чековую книжку, допрашивая другого свидетеля, но, если защита будет настаивать на ее описании, я могу представить ее и сейчас.

Он достал чековую книжку, сержант Дорсет опознал ее, и она была приобщена к делу.

– Обращаю ваше внимание на тот факт, – обратился Мейсон к судье Саммервиллу, что последний корешок чека в книжке, то есть последний корешок, где по линии сгиба был оторван чек, датирован тем числом, когда Фолкнер был убит. На нем проставлена сумма – тысяча долларов, – а ниже написана часть имени предъявителя. Имя Том написано полностью, а фамилия лишь начата. Написаны только первые три буквы: «Гри…».

Судья Саммервилл с видимым интересом начал рассматривать чек.

– Очень хорошо, это будет приобщено к вещественным доказательствам.

– Скажите, а когда вы вошли в ванную, рыбки, лежавшие на полу, были еще живы? – снова обратился Мейсон к Дорсету.

– Нет.

– К вашему сведению, сержант, – заметил Мейсон, – когда я вошел в ванную, а это было приблизительно за десять-пятнадцать минут до вашего приезда, я заметил признаки жизни у одной из этих рыбок и бросил ее в ванну. Судя по всему, она ожила.

– Вы не имели права этого делать, – ответил сержант Дорсет.

– А вы сделали какие-нибудь шаги, чтобы убедиться, что остальные рыбки на полу действительно мертвы?

– Я не таскаю с собой стетоскопа, – язвительно заметил тот.

– Далее. Вы показали, что просили подследственную сопровождать вас к мистеру Стаунтону.

– Да, сэр.

– И вы разговаривали с мистером Стаунтоном у него дома?

– Да.

– И мистер Стаунтон заявил, что у него имеется бумага за подписью Харрингтона Фолкнера?

– Да.

– Ваша честь, – вмешался Мэдфорд, – я не хочу показаться формалистом, но ведь предварительное слушание дела имеет лишь одну цель: выяснить, есть ли основания подозревать Салли Медисон в убийстве Фолкнера. Если суд сочтет, что основания для этого есть, он должен призвать ее к ответу. Если же нет, отпустить ее. Поэтому все эти вопросы не имеют отношения к делу.

– Почему вы решили, что они не имеют отношения к убийству? – спросил Мейсон.

– Потому что не имеют, – упрямо твердил Мэдфорд. – И у нас есть очень много неоспоримых доказательств того, что подозреваемая все-таки виновна. Мы это сможем доказать без всяких экстравагантных маневров.