Дело о сумочке авантюристки - [47]

Мейсон сказал:

– Не фиглярничайте, Диксон! Ведь речь идет об убийстве! Если вы заплатили за пулю две тысячи долларов, это все равно выплывет наружу. И я докажу этот факт, даже если мне придется потратить на это миллион.

– Миллион – это очень большие деньги, мистер Мейсон, – холодно ответил Диксон. – Вы, кажется, собирались звонить лейтенанту Трэггу? Или этот лейтенант – лишь порождение вашей фантазии? Если он в самом деле служит в полиции, я считаю, что ему надо позвонить. Как видите, нам нечего скрывать. Но вот о вас я этого сказать не могу.

Мейсон на мгновение растерялся. В глазах Уилфреда Диксона появились искорки триумфа.

– Как видите, мистер Мейсон, я тоже немножко умею играть в покер.

Не говоря больше ни слова, Мейсон поднялся, подошел к телефону и сказал телефонистке:

– Соедините меня с полицейским управлением. – Когда ответил коммутатор полиции, Мейсон попросил соединить его с отделом по расследованию убийств, а потом сказал: – Попросите к телефону лейтенанта Трэгга. Говорит Перри Мейсон.

Через несколько секунд в трубке послышался голос Трэгга:

– Хелло, Мейсон! Очень рад, что вы позвонили. Я хотел поговорить с вами о вашей клиентке Салли Медисон. Кажется, она заняла неудачную позицию. В письменных показаниях, которые она нам дала, имеются кое-какие противоречия. А когда мы вновь допросили ее, она словно воды в рот набрала. Твердит лишь одно: «Обращайтесь к моему адвокату».

– Мне нечего к этому добавить, – отрезал Мейсон.

– Но мне это решительно не нравится, – огорченным тоном сказал Трэгг.

– Могу вас понять, лейтенант, – ответил Мейсон. – Я звоню сейчас из дома Женевьевы Фолкнер. Это первая жена Фолкнера.

– Да, да, я намеревался повидаться с ней, как только освобожусь. Жаль, что вы меня опередили. Что-нибудь нашли?

– Полагаю, не худо бы расспросить ее обстоятельно о том, не виделась ли она вчера вечером с Салли Медисон.

– Ну и ну, – удивленно протянул Трэгг. – Значит, Салли заявила вам, что встречалась вчера вечером с Женевьевой Фолкнер?

– Разговор моей клиентки со мной является конфиденциальным, – ответил Мейсон. – Так что отнеситесь к моим словам, как к доброму совету.

– Большое вам спасибо, Мейсон. Я обязательно с ней повидаюсь.

– Во всяком случае, я надеюсь на это.

– И в самое ближайшее время, – добавил Трэгг. – Всего хорошего, Мейсон.

– Всего хорошего, – ответил адвокат и повесил трубку. Потом, повернувшись к Диксону, сказал: – Как видите, я тоже умею играть в покер.

– И очень хорошо, мистер Мейсон. Очень хорошо. Но вы, конечно, не сможете сказать лейтенанту Трэггу о том, что сообщила вам ваша клиентка. Тем более она уже показала, что те две тысячи долларов, которые были найдены у нее в сумочке, она получила от Харрингтона Фолкнера. Если же она задумает изменить свои показания, это принесет ей большие неприятности.

– Откуда вам известно, что именно она дала мне такие показания? – с улыбкой спросил Мейсон.

Диксон заморгал глазами.

– Но ведь мне тоже приходится проявлять инициативу, чтобы защитить свою клиентку. Точнее говоря, ее интересы.

Мейсон заметил:

– Хочу предупредить вас: не вздумайте недооценить Трэгга. Он наверняка захочет получить от вас письменные показания, и вы должны еще будете поклясться, что все это правда. С другой стороны, не забывайте, что правда рано или поздно выйдет наружу.

– Мы будем только рады этому, – возразил Диксон. – И если обстоятельства вынудят нас к осторожности, Женевьева не сделает ни одного шага без моего совета. Я скажу ей, что она должна делать, но не буду обременять ее деталями. Она знает о фирме Фолкнера и Карсона очень мало. Так что я наверняка бы знал, если бы она встречалась с вашей клиенткой. Я также не уверен, что лейтенант Трэгг будет рад вашим показаниям, тем более что вы не сможете подтвердить эти показания фактами. Вот и выходит, что эти самые две тысячи долларов она могла получить только от Харрингтона Фолкнера. И если вы позволите дать вам небольшой совет, мистер Мейсон, то я скажу: не доверяйте словам таких женщин, как Салли Медисон. Мне кажется, если вы покопаетесь в ее прошлом, то найдете много такого, что не свидетельствует в ее пользу. Такие женщины, как она, только и думают о том, чем бы где-нибудь поживиться. Я не называю ее шантажисткой. Ни в коем случае. Но подвернувшийся удобный случай она ни за что не пропустит.

– Судя по всему, вы хорошо ее знаете? – сухо сказал Мейсон.

– Знаю, мистер Мейсон. И боюсь, что она дала вам эти показания, ложные показания, лишь в надежде спасти таким образом себя и своего друга.

Мейсон поднялся.

– Ну что ж, – сказал он. – Мое мнение вам уже известно.

– Разумеется, мистер Мейсон. Но, к несчастью для вас, вы не можете предъявить обоснованных обвинений, а если даже и сможете, то мы в состоянии будем опровергнуть их. Тем более что у девушки такое прошлое…

– Меня совсем не интересует ее прошлое, – ответил Мейсон. – Я уверен, что она любит Тома Гридли и дала мне правдивые показания.

– Будем надеяться.

– Она сказала мне, – продолжал Мейсон, – что получила две тысячи долларов от Женевьевы Фолкнер. И я ей верю.

Диксон покачал головой:

– А вот это уже неправда, мистер Мейсон. Это не могло быть сделано без моего ведома. И я уверяю вас, что это не так.