Дело о сердце оборотня - [9]

— Собеседования, — со вздохом сказала я, оттирая слёзы. — Прости, что испортила тебе рубашку. Просто… накипело. Я уволилась три с половиной месяца назад из лаборатории департамента ОТПРУ и до их пор не могу найти себе работу. Каждый день хожу по самым разным местам, даже не по профилю пробовала податься, но всё время мне отказывают. Чувствую себя неудачницей, — уже совсем тихо призналась я, стыдливо краснея.

«Нашла кому жаловаться! Думаешь, ему есть дело до тебя? Да он задал вопрос из вежливости», — вдруг заговорил внутренний голос, и я замолчала.

Именно в этот момент гневный голос Бенефиса прервал наш разговор:

— Какого чёрта здесь происходит? Дарион, я уже тебе говорил, чтобы ты держал свои загребущие лапы подальше от моей девушки! Ты позволяешь себе слишком многое!

Я, услышав нотки нарастающего бешенства и боясь ссоры, тут же вскочила с колена Дариона. Как раз к этому моменту он уже закончил с целительным заклинанием, моя лодыжка выглядела и чувствовала себя прекрасно.

— Бенефис, это я виновата, — затараторила я, боясь смотреть как в потемневшие глаза своего мужчины, так и на главу СБИ. — Я сегодня упала на льду, подвернула ногу, а сейчас от каблуков она разболелась ещё сильнее. Дарион просто исцелил мою травму.

— А почему ты мне не сказала, что у тебя болит нога? — задал резонный вопрос Бенефис, уже успокаиваясь.

«А когда мне было тебе говорить? Когда ты подарил мне браслет? Или же когда вёл магобиль на сверхскорости? Или, может, когда беседовал с сиреной?» — с раздражением подумала я, но вслух ничего не ответила, лишь неопределённо пожала плечами.

Бенефис привлёк меня к себе собственническим движением и страстно поцеловал в губы прямо на глазах у Дариона. Отчасти я понимала своего мужчину, мне было очевидно, что меня вновь приревновали, но всё равно, я считала неприличным вот так вот выставлять наши отношения напоказ. После длительного и глубокого поцелуя Бенефис взял меня за руку и, уже не отпуская, повёл к нашей ложе. Поднять глаза на Дариона я так и не рискнула: мне было немного стыдно за поведение своего спутника.

Как оказалось, начальник ОТПРУ выкупил всю ложу, чтобы мы остались вдвоём, и никто не мешал нам наслаждаться голосом Анри Антуанетты. Как только мы сели на свои места, раздался последний звонок, слушатели послушно притихли, постепенно выключился свет в зале и поднялся занавес. Мы успели как раз вовремя. Как только на сцену вышла валькирия Анри и начала душераздирающую, полную отчаяния арию про неразделённую любовь к простому смертному юноше, сыну кузнеца, для меня перестал существовать весь мир. Я как будто провалилась с головой в музыку и великолепный голос певицы. Своим неповторимым голосом она тронула потаённые струны моей души, заставляя замирать сердце на самых высоких нотах, а затем биться вдвое быстрее. Я даже не заметила, как Бенефис, положивший руку на моё колено вначале арии, в какой-то момент переместил её выше. Время, что пела Анри, пролетело для меня как одно мгновение. И очнулась я лишь тогда, когда прозвенел звонок на антракт.

Я посмотрела расфокусированным взглядом на Бенефиса, а он неожиданно стал соблазняюще целовать меня в спину, как раз туда, где находился вырез платья, вызывая приятную дрожь, а руками при этом задирать юбку.

— Бенефис, прекрати, мы же в опере! — зашептала я так, чтобы нас никто не услышал, и при этом старалась не дать руке мужчины слишком высоко забрать мою одежду.

— Ой, да ла-а-адно, — улыбнулся он, не обратив внимания на моё сопротивление. — Я не затем выкупил все билеты в ложе, чтобы соблюдать правила приличия. Сюда никто не зайдёт, здесь только ты и я. А у нас с тобой целый антракт. Уверяю, это будет незабываемо, — и с мурлыкающими нотками кота-искусителя он решительно перетянул меня на свои колени так, что я почувствовала его весьма твёрдое намерение.

Пальцы рук Бенефиса шаловливо бежали от моей коленки вверх всё выше и выше, попутно лаская особо чувствительные места, а мягкие влажные губы переместились на мою ключицу, вызвав невольный стон наслаждения. Бенефис прочертил горячую дорожку своим раскалённым языком вдоль моего позвоночника.

— Лоли, милая, ты с таким упоением слушала эту арию, пропуская все эмоции через себя, что это безумно завело меня, — прошептал он мне на ухо, прикусив мочку уха. Тем временем его рука уже путешествовала по моему нижнему белью, пытаясь его стянуть.

— Бенефис, а если нас кто увидит? — слабо сопротивлялась я. Попробуй тут сопротивляться, когда сам Бенефис Кёнигсберг включает всё своё обаяние на полную мощность.

— Нас никто отсюда не увидит, это же балкон, — прошептал мне в ухо мой невыносимый брюнет.

И именно в этот момент краем глаза я заметила, как бархатная штора, загораживающая вход в нашу ложу, отъехала в сторону, и на балкон шагнул вначале Дарион, затем и Мариэль. С нечленораздельным глухим писком, красная как бес, искупавшийся в жерле вулкана, я вскочила с коленей Бенефиса. Начальник же департамента ОТПРУ невозмутимо поправил на себе фрак и, как ни в чём не бывало, спросил:

— А в Вашей ложе, Блэкшир, уже скучно стало?

Уже в третий раз за этот вечер я хотела провалиться сквозь землю. Какой-то злой рок меня сегодня преследует. Ну за что? За что я постоянно попадаю в эти идиотские ситуации? Разумеется, глава СБИ не мог не заметить, чем мы здесь с Бенефисом занимались. Больше всего захотелось стать невидимой или сделать вид, что это вообще была не я. Он и так по нашему короткому знакомству наверняка считает, что я особа с не самым тяжёлым поведением, а теперь… Стыдно-то ка-а-к…