Дело о сердце оборотня - [20]

— И ты действительно не против, чтобы я работала на Дариона? Ты ему доверяешь? — я смотрела на начальника Особо Тяжких Преступлений и Убийств широко раскрытыми от удивления глазами. Я не могла поверить, что мой донельзя ревнивый мужчина пошёл мне навстречу и согласился на то, чтобы я работала под началом его друга детства, с которым он соревновался всегда и во всём. Это настоящий прогресс в наших с Бенефисом отношениях.

— Конечно, этому прохвосту я не доверяю, — брюнет вновь поморщился, — но я доверяю тебе. Ты доказала, что не станешь спать с начальником. Вон даже сделала ставку в тотализаторе в моём департаменте, — последнее он проворчал уже совсем неохотно, видимо вспомнив, как долго ему пришлось меня уламывать на интимные отношения.

Я широко улыбнулась и сделала то, что привыкла делать, когда меня переполняли чувства, крепко обняла Бенефиса:

— Спасибо, это так много значит для меня!

Однако Бенефис не был бы собой, если бы не добавил:

— Однако чтобы дома была ровно в шесть. Никаких задержек на работе я не потерплю!

Я вновь расплылась в улыбке:

— Конечно, дорогой.

— И вот браслет, который я тебе подарил перед выходом в оперу, — начальник ОТПРУ достал изящное украшение из белого металла, — будь добра, надень его и не снимай. Это мой подарок тебе, и мне будет приятно, если ты будешь его носить.

Я кивнула и застегнула на своём запястье застёжку явно баснословно дорогого браслета, но сейчас мне было всё равно. Ведь теперь я устроилась на хорошую работу, и мой мужчина даже не против!

* * *

Следующие три недели пролетели для меня как во сне. Бенефис был сам не свой, провожал меня до работы, забирал ровно в шесть, следил, чтобы я не задерживалась ни минуты, и даже подъезжал за мной в обед, чтобы мы вместе перекусили в какой-нибудь ресторации. Он попытался контролировать меня даже на расстоянии и расспросить, что происходит в стенах СБИ, но я сослалась на пункт о неразглашении информации в своём контракте. Бенефис недовольно пожевал губу, но согласился со мной. Он сам в первое наше расследование так и не рассказал мне, от какого яда умерла Линда, сославшись на тайну следствия. Всё-таки в этом плане у начальника ОТПРУ работа всегда стояла на первом месте.

Я не представляла, чего ему стоило отпустить меня на работу к Дариону Блэкширу. Первое время он страшно ревновал меня, но чуть позже слегка остыл. Спустя недели две или три он даже в шутку произнёс при Феерии, своей домоправительнице, что я слишком принципиальна, чтобы лечь с начальником в постель. Вон, даже из департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств уволилась, чтобы продолжать встречаться с ним самим. Возможно и к лучшему, что теперь я работаю на Службу Безопасности по Иномирным Делам, ведь Блэкшир теперь мой начальник.

Феерия улыбнулась шутке, а когда мы остались с ней вдвоём, обронила, что как джинна, она хорошо видит ауры магов, не сканируя их. Я тут же вспомнила, что Дарион почти досуха потратил весь свой резерв, чтобы вытащить меня из цепких лап проводника в мир мёртвых. Такое не проходит за сутки или двое. Несмотря на совместные ночи с Бенефисом, наверняка она увидела не одну золотую заплату на моей персиковой ауре. Я прикусила губу, не зная, что ответить внимательной огненной джинне. Когда я уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы объясниться, Феерия перебила меня:

— Не надо оправдываться, я не хочу ничего знать. Ты весьма здравомыслящая особа, и Беня действительно счастлив с тобой. Впервые я вижу, чтобы он так сиял, когда речь заходит о его любовнице. Не смей обижать его, а то горько пожалеешь!

Я так и осталась стоять с открытом ртом. После это короткого диалога Феерия ни разу не напоминала о том, что видела на моей ауре следы от ауры Дариона. Она всегда была со мной весела и добродушна, вкусно готовила и пыталась угодить, когда я бывала у Бенефиса в гостях. Но с тех пор я старалась как можно реже бывать в особняке Кёнигсбергов, прячась от чересчур внимательных глаз джинны. К тому же, чего греха таить, высказывание Феерии меня сильно задело. Нет, она меня не напугала своей угрозой, хотя конечно наживать себе врага в лице могущественной джинны не хотелось. Меня неприятно резануло по сердцу слово «любовница». Я хотела что-то гневно возразить и поставить джинну на место, как осознала, что она, собственно, права. Кем я была для Бенефиса в глазах общества? Всё верно, любовницей. И когда же моё воспитание успело так резко деградировать, что я позволяю мужчине оставаться ночевать в своём доме, наполнять холодильный шкаф и забирать с работы, не будучи даже его невестой? Не знаю.

Время от времени я возвращалась к странной мысли: почему Бенефис всё ещё со мной? Почему не изменил с какой-нибудь смазливой Эллочкой или Жанночкой и до сих пор не бросил? Что он нашёл во мне? Обычно такие мужчины как он появляются на светских приёмах в обществе ослепительно красивых женщин, таких как Мариэль, потягивают виски на пляже какого-нибудь пафосного курортного мира или играют в азартные игры, делая ставки, равные моему месячному окладу в департаменте СБИ. Иногда Бенефис пропадал куда-то на вечер или два, и я была подсознательно готова к его измене, но по большей части мой брюнет стремился проводить время со скучной мной.