Дело о радиоактивном кобальте - [31]

89

Когда он ушел, я погрузился в мечты. Я задал себе вопрос, почему взрослые не понимают, что юношам трудно увлечься отвлеченными, оторванными от жизни знаниями.

Одно дело — наука для науки, другое дело — познание окружающей жизни и желание добиться подлинно гуманных отношений между людьми,

* * *

Бетти привела с собой двенадцать подруг.

Столько же было и мальчиков. Маленький Луи и Жан Луна должны были проводить ту или иную из этих девушек. Мы условились встретиться около большого бассейна в Люксембургском саду. Был прекрасный день. Дети пускали по воде парусные лодочки.

Владельцы пони вели животных, на спинах которых восседали дети, приходившие в восторг от первого урока верховой >езды. Студенты, долбящие лекции, няни, молодые матери, парочки влюбленных, безработные и бездельники бродили в аллеях сада или загорали на весеннем солнце, развалившись на скамейках или на стульях, взятых напрокат.

Скоро мы были в полном сборе. Каждый принес что-либо для успеха встречи, хотя мы не были уверены в удаче неожиданного вторжения к Даву.

Из страха, что нас плохо примут или что мы никого не застанем дома, я взялся позвонить по телефону г-же Даву о наших намерениях. К счастью, г-жа Даву — мы это и не предполагали — была в восхищении и пригласила нас на три часа. А у нас в руках были бутылки оранжада и ситро, печенье и джазовые патефонные пластинки.

Разодевшиеся ученицы лицея, вероятно, считали, что мы слишком молоды для них и смотрели на нас несколько свысока. Однако Боксер и Мяч пытались ухаживать за Бетти, больше, чтобы научиться держаться в обществе, чем из искреннего увлечения. Мяч к тому же был несколько встревожен. Я был увлечен моими фантастическими разъяснениями о действии мнимого «фотоаппарата», который я носил на ремне через плечо. Мяч отвел меня в сторону.

— Есть новости, Комар!

Я побледнел:

— О Сорвиголове?..

— Да… Мой отец, ты знаешь, он каменщик… Сегодня утром во время разговора с подрядчиком о строительстве нового дома ему показалось, что он видел Сорвиголову…

— Только показалось?

— Да, он не уверен. Какой-то мальчик в отрепьях таскал цемент на стройке… Он предложил свести нас туда в семь часов утра, перед школой. Согласен?

— Согласен, — ответил я тихо. — Слушай! Попроси Маленького Луи развлечь девушек…

Скоро к нам присоединились Бетти, Боксер, Голова-яйцо и Жан Луна. В нескольких шагах от другой шумной группы мы коротко посовещались.

— Знаете, что нам надо сейчас делать. Бетти возьмет на себя г-жу Даву, Мяч— Франсизу и других девочек. Когда же наступит подходящий момент, мы с Головой-яйцом войдем в лабораторию г-на Даву. Я уверен, счетчик Гейгера обнаружит, находится ли там кобальт. Как мы тогда поступим?

— Надо будет сообщить префекту полиции, — сказала Бетти.

— Это затяжное дело. Попросим его нас принять, — сказал Мяч.

— Я не согласен, — возразил Голова-яйцо.

Мы взглянули на него с удивлением. Впервые Голова-яйцо возражал так решительно. Я заметил, что он изменился в последнее время. У него появилась уверенность. Он начал улыбаться и даже смеяться в нашей компании.

— Я не согласен, — повторил он. — Вы слышали директора? Это внутреннее дело лицея, и оно затрагивает честь нашего лицея. Я считаю нужным поставить в известность директора.

— Он прав, — сказал Маленький Луи, — с юридической точки зрения.

Я не знал, является ли предложение Головы-яйца лучшим с юридической точки зрения, но, во всяком случае, оно было наиболее подходящим — по нашим возможностям. Мы все согласились с ним и решили придерживаться этого направления. Мы возвратились к приглашенным девочкам, которые могли обидеться, видя, что мы секретничаем. Пора уже было идти к Даву. Они жили невдалеке, на улице Вожирар.

Даву жили в доме, окруженном стенами серого цвета; только верхние этажи дома, находившегося в глубине двора, были видны с улицы.

Ворчливая консьержка сообщила, что надо подняться на лифте на седьмой и восьмой этажи и позвонить в квартиру 23. Что же, Даву занимали два этажа?

Как только Клод растворил дверь, архитектурная загадка разрешилась. Мы находились в огромном ателье с двухэтажной лоджией. Застекленная дверь вела на террасу. Из лоджии вверх поднималась витая лестница. Ателье было обставлено со вкусом. Диван и кресла у лестницы создавали уютный уголок. Бледно-голубой плюш, вьющиеся растения, аквариумы, картины новой живописи придавали ателье красочный характер. В углу мольберт и незаконченная картина указывали на то, что кто-то в семье, — может быть, г-жа Даву — занимался живописью. Если Клод смотрел на нас немного подозрительно, то его мать г-жа Даву приняла нас очень любезно. Это была высокая полная блондинка. Она щебетала, как девочка. Она узнала имена всех гостей, проявив внимание к каждому, и пришла в восторг от наших пластинок, сама сделав несколько танцевальных па. Короче, она, кажется, больше всех была рада нашей затее. Бетти с большим достоинством взялась за организацию развлечений. Она распорядилась откупорить бутылки, разложила пирожные по тарелкам импровизированного буфета (где нас уже ожидали разные лакомства, приготовленные г-жой Даву), завела патефон, стараясь «разморозить атмосферу», как она говорила. Когда мы уже пустились ногами полировать паркет, она пригласила на суинг