Дело о предубежденном попугае - [2]

– Смотря чего он хочет. Если это дело об убийстве, я его приму. Но если ему желательно, чтобы я занялся каким-нибудь нудным спором о наследстве или земельной тяжбой, тогда нет… Стоп! Как его зовут?

– Сейбин. Чарлз Б. Сейбин.

– Где он сейчас?

– В холле.

– Пусть подождет пару минут. Узнай, не родственник ли он Фремонту К. Сейбину.

Делла задала этот же вопрос по телефону, и дежурная справилась у посетителя. Выяснилось, что это родной сын мистера Фремонта К. Сейбина.

– Я приму его, – сказал Мейсон, – но только минут через десять. Иди посмотри на него, Делла, и отведи в юридическую библиотеку. Пусть он там посидит. Принеси мне утренние газеты. Это, дорогая моя, весьма любопытный случай…

Нагнувшись за газетой, Мейсон нечаянно сбросил со стола всю пачку важной корреспонденции, даже не обратив на это внимания.

Отчет об убийстве Фремонта К. Сейбина занимал почти всю первую страницу, на второй и третьей были помещены его фотографии. Сразу было видно, что это человек незаурядный и волевой.

Известные факты в газете были преподнесены так, что невольно будоражили воображение. Фремонт К. Сейбин, эксцентричный миллионер, в последнее время отошел от дел и передал все в ведение сына Чарлза, сам же превратился в затворника. Иногда он отправлялся путешествовать в машине военного образца, не слишком комфортабельной, но маневренной, останавливался в кемпингах, знакомился с другими туристами, рассуждал о политике, обменивался мнениями. Никто из его путевых знакомых не догадывался, что этот человек в засаленном дорожном костюме, застенчивый, со спокойными серыми глазами, является владельцем по крайней мере двух миллионов долларов.

Порой он исчезал на несколько недель, бродил по книжным магазинам, заходил в библиотеки, живя в том нереальном мире, который создавали книги. Библиотекари принимали его за отставного клерка.

Последнее время он часто бывал в своей горной хижине, стоящей на поросшем корабельными соснами склоне, неподалеку от бурного ручья. Там он мог сидеть целыми часами на пороге, вооружившись морским биноклем, наблюдая за жизнью птиц, приручал белок и бурундуков, читал книги и требовал только одного – чтобы его оставили в покое.

Ему недавно исполнилось шестьдесят. Он представлял собой странную фигуру, поскольку редко кто способен отказаться от всего того, что дают деньги и положение в обществе. А ведь у него были неограниченные возможности. Кстати, он не был сторонником филантропии, считая, что милостыня развращает человека. Каждому дано достичь успеха, будь у него на то желание и настойчивость. А если человек привыкает полагаться на внешнюю помощь, у него постепенно ослабевает сила воли.

Газета поместила интервью с Чарлзом Сейбином, сыном убитого, в котором тот пытался объяснить отцовский характер. Мейсон прочитал его с большим интересом. Фремонт Сейбин считал, что жизнь – это постоянная борьба, от которой он сам никогда не отказывался. По его мнению, конкуренция вырабатывает характер. Победа имела для него значение в том смысле, что она отмечала достижение намеченной цели. Поэтому достижение победы при помощи других людей утрачивало всяческую ценность, переставало быть очередной вехой на пути прогресса.

Старший Сейбин ассигновал колоссальные средства на благотворительность, но при этом оговорил, что они предназначены лишь для людей, неспособных участвовать в жизненных сражениях: для инвалидов, престарелых и больных. Тем, кто может продолжать борьбу за существование, Сейбин ничего не предлагал. Право на благополучное существование, по его мнению, не даровалось свыше, а завоевывалось. Таким образом, если ты лишал человека этого права, ты тем самым отнимал у него возможность выжить.

Как раз в тот момент, когда Мейсон закончил читать этот раздел статьи, в кабинет возвратилась Делла Стрит.

– Ну? – спросил адвокат.

– Интересный человек. Конечно, он ужасно переживает из-за этой истории. Своего рода шоковое состояние, но отнюдь не истерика, а «эффектное» горе. Он спокоен, собран и решителен…

– Сколько ему лет? – спросил Мейсон.

– Года тридцать два – тридцать три. Одет пристойно. Основное впечатление, которое он производит, – это необычайное спокойствие. Тихий голос, приятный и четкий. Холодные голубые глаза глядят необычайно настойчиво.

– Кажется, я представляю, что ты имеешь в виду, тридцать раз повторяя слово «необычайно». Ну, а внешне – представительный?

– Да. Широкоплечий, скуластый, с твердым ртом. Похоже, он много думает. Во всяком случае, создается такое впечатление.

– Ладно, давай-ка выясним кое-какие подробности непосредственно о самом убийстве.

Он снова погрузился в чтение газет. Затем недовольно поморщился:

– Черт знает сколько белиберды примешивают к важным вещам, не отличишь, где тут ложь, а где фантазия репортера. Наверно, нужно прочитать одни заголовки. Тем более что время поджимает.

Вкратце дело сводилось к следующему. Рыболовный сезон на Гривани-Крик открывался во вторник, 6 сентября. Вплоть до этого дня ловить рыбу было запрещено местным отделением «Охраны живой природы». Фремонт К. Сейбин отправился в свой охотничий домик, собираясь использовать самый первый день. По косвенным доказательствам полиция восстановила, что произошло в хижине. По-видимому, Сейбин рано лег спать, поставив будильник на 6.30 утра. Поднявшись по звонку, он приготовил себе завтрак, собрал удочки. Возвратился он около полудня с каким-то уловом. Убили же его после этого, однако на основании найденных улик полиция затруднялась сказать, когда именно. Очевидно, убийство не было совершено с целью ограбления, поскольку в кармане убитого был обнаружен туго набитый бумажник, на руке его сохранился бриллиантовый перстень, а в ящике стола была обнаружена дорогая булавка для галстука с крупным изумрудом. Сейбина застрелили с близкого расстояния из пистолета неизвестного образца. Пуля угодила в сердце.