Дело о полку Игореве - [51]

— Так точно, драгоценный преждерожденный Лобо! — Вэйбин громыхнул ключом в замке, распахнул коротко скрипнувшую дверь и проворно отскочил в сторону.

Хисм-улла удовлетворенно кивнул, поднялся на ноги, потянулся и, подхватив с пола холщовую сумку на длинном ремне, величественно выступил в коридор.

— Аллах акбар! — изрек он и хлопнул Бага по плечу.

Баг покачнулся.

В приемной на Бага и возвышающегося за его спиной Хисм-уллу — дежурный вэйбин опасливо следовал за ними на некотором расстоянии — недоуменно воззрился Крюк.

— Драг прер еч Лобо… — Растерянный козак поднялся из-за компьютера.

— Я забираю этого подданного! Дело государственной важности, — объявил ему Баг, кивнув на суфия. — Запишите: ланчжун Лобо взял под свою ответственность подданного Хисм-уллу для проведения следственного опыта. Готовы ли потребные бумаги о происшествии на Крупных Капиталов?

— Так точно, — Крюк отер лоб и протянул Багу еще теплые после принтера листы.

Баг пробежал взглядом: все было записано с его слов в точности. Достал из-за пазухи личную печать на длинном шелковом шнуре и быстро проставил личные подтверждения на каждом из поданных ему Крюком листов.

— Прекрасно, еч Крюк. Теперь вот что. Постарайтесь срочно определить личности напавших на меня человеконарушителей. Проведите полный осмотр тел — все, что положено, не мне вас учить! Что до того, которого я захватил… — Баг посмотрел на Судью Ди. Судья Ди внимательно разглядывал попугая Бабрака, а Бабрак, в свою очередь, косился на кота то одним, то другим блестящим глазом. — Которого мы захватили, — поправился Баг, — то я прибуду для его допроса завтра утром. К этому же времени прошу вас, еч Крюк, подготовить документы по первичным научным разборам, относящимся до данного дела. Дело это важное, как вы знаете… Это все, драг еч, покидаю вас до завтра… точнее, уже до сегодня. — Баг коротко поклонился ошеломленному Крюку и широким жестом пригласил Хисм-уллу к выходу.

Хисм-улла, поравнявшись с Багом, склонился к нему и, кося огненным глазом в сторону Максима Крюка, громко прошептал:

— Печать шайтана! — А когда Баг недоуменно поднял на него глаза, подмигнул со значением.

«Недаром он блаженный…» — как-то отстраненно подумал Баг.

На улице их ждала ночь и цзипучэ Бага, приткнувшийся под ближайшим фонарем.

Баг разместил Хисм-уллу на заднем сиденье — он счел, что на переднем тому было бы не так удобно, а вот позади в распоряжении суфия был целый диванчик, на коем без особого стеснения могли поместиться трое преждерожденных средней комплекции. Хисм-улла один занимал бо́льшую часть сиденья и с интересом молча глядел в окно на проносящиеся мимо темные здания.

Храма Света Будды они достигли за несколько минут: на пустынных улицах в сей поздний час за всю дорогу встретились всего две повозки, да и то — повозки такси, рыскающие в поисках запоздалых пассажиров.

Врата Храма были, как и следовало предполагать, заперты.

Баг хлопнул дверцей, подошел к вратам и остановился в замешательстве: как быть? На дворе — ночь, стучать во врата и поднимать шум было бы в высшей степени несообразно. А мысли о том, чтобы перебраться через стену, у честного человекоохранителя не возникло бы и в страшном сне. Между тем, внутренний голос по-прежнему со всей уверенностью говорил Багу, что он привел цзипучэ по назначению, что он не ошибся, что им с Хисм-уллой — сюда, во Храм. Послышались шаги: рядом с Багом возник блаженный суфий. Загадочная улыбка бродила на его устах; попугай, нахохлившись, неподвижно сидел на правом плече.

Хисм-улла успокаивающе положил руку на плечо Багу. Потом в два гигантских шага достиг врат и только занес ручищу, дабы постучать, как одна створка бесшумно отодвинулась в сторону и в темном проеме показалась бритая голова приближенного к великому наставнику послушника Да-бяня.

— Мир тебе, — заявил Хисм-улла. — Покоя и прибежища!

— Прибежища, прибежища! — проскрипел, кивая, оживившийся попугай. — Риса и мяса!

— Наставник ожидает вас, — коротко поклонился суфию Да-бянь. — Отец Кукша прибудет вскоре.

«Хм, — подумал Баг, соображая. — Отец Кукша, если я верно помню, окормляет приход Богдана. Вот ведь какие петли карма крутит…»

Да-бянь пропустил суфия во врата. Попугай шумно поднялся в воздух и исчез в темноте.

«Кажется, я сделал все правильно. Только вот, к сожалению, мало что понял», — промелькнуло в голове Бага, и тут Да-бянь кинул на него короткий взгляд, склонил голову и проговорил:

— Наставник благодарит драгоценного преждерожденного и просит его спокойно возвращаться домой. О спутнике драгоценного преждерожденного в Храме позаботятся. Наставник ожидает драгоценного преждерожденного нынче к часу вечерней медитации. — И Да-бянь, еще раз поклонившись, скрылся в темноте.

Створка врат с едва слышным стуком плотно закрылась.

Баг в задумчивости достал пачку «Чжунхуа», закурил и неспешно пустил струю дыма к далекому черному небу.

«Ну и ночку подарил мне еч Богдан, — думал он, спустя пять минут подъезжая к своему дому. — Попросил „Слово“ поискать, называется… Да-а-а… Надо бы единочаятелю прямо сейчас и позвонить да обо всем рассказать самым обстоятельным образом. Пусть поахает. Ладно, час уж очень поздний, отобью электронное письмо… проснется — прочтет…»