Дело о племяннице лунатика - [32]

– Я чертовски огорчен, – попытался оправдаться Харрис. – Подумываю, есть ли шанс заявить им о том, что я ошибся. Конечно, сначала мне это не казалось столь важным, и я выложил про нож окружному прокурору на полном серьезе и…

– Какой, к черту, шанс, – прервал его Мейсон. – Они смогут установить этот факт и без ваших показаний – хотя бы потому, что Эдна закрыла ящик и держала ключ у себя. Ежу понятно, что разделочного ножа там и не могло быть.

– Но они не знают, что я заперла ящик, – заметила Эдна. – Я поклянусь, что не закрывала. Я…

– Вы будете говорить только правду, – оборвал ее Мейсон. – Всякий раз, когда речь заходит о даче ложных показаний, хотя бы ради того, чтобы вытащить клиента, я отказываюсь от дела. Если он не виновен, мы сумеем доказать это.

Зазвонил телефон, Делла Стрит сняла трубку, а затем передала ее Мейсону:

– Звонит Пол Дрейк и говорит, что это чертовски важно.

Мейсон поднес трубку к уху. Голос Дрейка с несвойственным ему возбуждением произнес:

– Ты хотел знать, куда отправится Дорис Салли Кент, пока будет находиться в Лос-Анджелесе? Мои люди постоянно докладывают мне по телефону. Прямо сейчас я вижу ее зеленый «Паккард» на стоянке напротив твоего офиса, а она собственной персоной направляется к тебе в контору. Думаю, тебе понадобится минута или две, чтобы навести в доме порядок.

Мейсон оборвал смешок Дрейка тем, что бросил трубку.

– Слушайте, вы оба, – сказал он. – Дорис Кент находится на пути сюда. Возможно, она собирается сделать мне предложение. Если она наткнется на вас в коридоре, все может сорваться. Мисс Стрит отведет вас в соседнюю комнату. Когда на горизонте станет чисто, вы сможете проскользнуть в коридор. Эдна, возможно, вас уже поджидают на улице у выхода с повесткой. Не вздумайте чего-нибудь выкинуть. Будьте маленькой леди и держите язык за зубами. О’кей, Делла, проводи их в библиотеку.

Стоило Делле Стрит вернуться, как зазвонил телефон Мейсона и одна из девушек в приемной доложила:

– Миссис Дорис Салли Кент настаивает на том, чтобы увидеть вас по делу, не терпящему отлагательства.

Мейсон ответил:

– Впустите леди! – положил трубку на рычаг и обратился к Делле Стрит: – Исчезни в своей комнате, Делла, и делай пометки во время разговора.

Он щелкнул выключателем, которым переключил микрофон на личный офис секретарши. Затем ожидающе взглянул на дверь, ведущую в приемную.

Делла Стрит уже закрыла дверь своего офиса, когда служащая впустила привлекательную женщину лет тридцати или немногим больше, в больших голубых глазах которой сияла улыбка, предназначенная Мейсону.

Мейсон окинул ее критическим взглядом, отметив про себя ее красивые лодыжки, выставленные напоказ в той степени, чтобы возбудить интерес, не утолив при этом любопытства, пухлые красные губы, слегка тронутые помадой, великолепные белокурые волосы. Без малейшей тени смущения она направилась к столу Мейсона, протянула ему руку и сказала:

– Мило с вашей стороны, что согласились принять меня.

Мейсон указал на стул.

– Весьма наслышана о вас, – добавила она, разворачивая стул так, чтобы не только сидеть к нему лицом, но и чтобы он мог видеть ее ноги, которые она положила одну на другую. – Мне говорили, что вы очень толковый адвокат.

– Моя репутация, – ответил Мейсон, – во многом зависит от того, кто говорит: истец или ответчик.

Ее смех звучал приятно.

– Ну, не будьте таким! – сказала она. – Вы прекрасно знаете себе цену. Почему бы не признать это? Беда мне с адвокатами – вечно они опасаются, что кто-то заманит их в ловушку.

Мейсон не улыбнулся.

– Будь по-вашему, – ответил он. – Признаю, что я хороший. Ну и что дальше?

В ее глазах промелькнула легкая тень беспокойства, когда она оценивающе взглянула на него. Но улыбка осталась – пухлые красные губы слегка раздвинулись, открывая ровные белые зубы.

– Итак, вы защищаете дорогого старину Пита, – сказала она.

Мейсон ничего не ответил.

– Вы сможете его вытащить?

Он только кивнул в ответ. Она открыла сумочку, достала сигаретницу, открыла ее и протянула Мейсону.

– Нет, благодарю, – отказался он. – У меня свои.

Он достал одну из своего портсигара. Она слегка склонила голову набок, в глазах светилось ожидание. Мейсон перегнулся к ней и поднес спичку к ее сигарете. Их глаза встретились.

Она сделала большую затяжку, выпустила две струйки дыма через чувственные ноздри и сказала:

– Я пришла узнать, могу ли я чем-нибудь помочь?

Мейсон поднял брови.

– Помочь отмазать бедного Пита, – уточнила она.

– Смотря что вы имеете в виду.

– Я могла бы подтвердить, что знала о том, что вот уже некоторое время он страдает от прогрессирующего душевного расстройства, от которого становится раздражительным, особенно по ночам. Очень часто он испытывал мучительные галлюцинации. Я думала сначала, что он пытался убить меня, но теперь, мысленно возвращаясь к этому и вызывая в памяти некоторые детали, которые тогда казались несущественными, пришла к выводу, что бедный Питер просто очень психически больной человек. У него было сильное нервное потрясение в Чикаго, от которого он так и не оправился.

– А еще что?

Она взглянула на Мейсона, слегка нахмурившись. Улыбки на ее губах уже не было.