Дело о наезде - [28]

Я слышал, как удаляются ее шаги, и снова мне стоило немалых усилий не обернуться, не остановить ее.

Щелкнул замок – и она ушла, но я еще долго стоял и смотрел в окно.

II

Часы показывали без двадцати одиннадцать.

Я сидел в кресле и думал. Пищи для размышлений, слава богу, хватало.

Вся эта история как-то попахивала липой. Нет, Люсиль, конечно, сбила полицейского, и он умер, тут сомневаться не приходилось, но в ее изложении все произошло как-то не так, как должно было быть на самом деле. Что-то тут не стыковалось. Стало быть, она мне морочила голову. Почему? Зачем ей, например, надо было настаивать, что О’Брайен появился справа? Что на оживленном шоссе она не встретила ни одной машины? Я все больше убеждался, что ее версии доверять нельзя. Понятно, она до смерти напугана, вот и думает, как заяц в капкане, только об одном: как бы вырваться, вырваться любыми средствами.

Надо действовать, ведь уходит драгоценное время. Почти наверняка вчера кто-то видел ее на шоссе, а это значит, что полиция может быть уже где-нибудь поблизости.

Стоп. Ведь на колесе моего «кадиллака» пятна крови! Меня бросило в жар. Если их найдет полиция, мне действительно будет кисло.

Я запер бунгало, пошел в гараж и взял там ведро с губкой. В ящике с разным барахлом я нашел крепкий висячий замок и крюк. Взяв все это с собой, я сел в «понтиак» и поехал к дому Сиборна.

При ярком солнечном свете я еще раз осмотрел «кадиллак». Что же повреждено? Левая фара была совершенно разбита, а металлическая окантовка помята так, что любителю здесь делать нечего. На крыле – два глубоких рубца, естественно, поправить это можно только в ремонтной мастерской. Я был абсолютно бессилен.

Я подошел к заднему колесу, чтобы осмотреть пятна крови, но здесь меня ждало потрясение. Пятен не было. Наверное, целую минуту я тупо смотрел на колесо, не веря своим глазам. Потом опустился рядом с ним на колени, но это ничего не изменило – пятен не было. Я выпрямился и на негнущихся ногах подошел к правому заднему колесу. И вот на нем увидел пятна крови.

Я снова опустился на колени и долго-долго словно зачарованный смотрел на липковатую красную массу, растекшуюся по белому ободу колеса. Такого я никак не ожидал, и в мозгу моем заворошилось подозрение.

Поднявшись наконец, я обошел вокруг машины и снова осмотрел левую фару. Тут я сделал еще одно открытие. Люсиль соврала мне, что полицейский подъехал сзади и она, испугавшись, сбила его боком машины: это было невозможно. Как я не понял этого раньше? Ведь так разбить фару можно только при лобовом столкновении, а это значит, что полицейский вовсе не обгонял Люсиль. Нет. Он ехал ей навстречу. Стало быть, я уличил ее еще в одной лжи, на сей раз куда более серьезной. Она-то говорила, что не видела полицейского, только услышала окрик, а поэтому перепугалась и вывернула руль, в результате – авария. Сейчас я четко понял, что все произошло совсем не так. Он ехал навстречу, и она должна была видеть свет его фары. Неслась она быстро, сама сказала. Дорога узкая. Ей не удалось справиться с машиной, полицейский не успел увернуться, и она шибанула его почти прямехонько в лоб. А потом выдумала историю с выездом сзади и шараханьем в сторону – мол, в столкновении она ни при чем.

Неужели она надеялась, что суд присяжных поверит хоть одному ее слову? Достаточно взглянуть на машину, и все становится ясно. Тут я вспомнил, что обещал взять вину на себя. Если я скажу, что за рулем сидел я, присяжные сразу решат, что я был пьян; это первое, что придет им в голову. Дорога прямая. Не видеть приближающегося света фары я не мог. Значит, имел время спокойно остановиться или хотя бы притормозить. Во рту у меня пересохло, – похоже, я сам загнал себя в угол.

Потом эта кровь на правом заднем колесе. Это еще что такое? Откуда она там взялась? Ведь Люсиль сбила мотоциклиста левым боком. Переехать его правым задним колесом она никак не могла.

Я еще раз подошел к этому колесу и еще раз осмотрел поблекшие липкие красноватые пятна на ободе. Конечно, это кровь – вне всякого сомнения. Н-да, головоломка. Пожалуй, не стоит стирать эти пятна: такая улика, займись ею толковый адвокат, может сбить с толку присяжных и уничтожать ее будет только себе во вред.

Я занялся дверями гаража: ввернул крюк, нацепил висячий замок. В такой гараж полиция не полезет, можно не сомневаться. Они наверняка свяжутся с Сиборном и попросят ключ, так что на этом я смогу выиграть хоть какое-то время.

Теперь, пожалуй, пора поехать на место нашего вчерашнего купанья и тщательно осмотреть пляж днем. Я вернулся к «понтиаку».

Было уже чуть больше двенадцати, и движение на шоссе было довольно плотным – люди ехали на выходные за город. Только минут через двадцать я подъехал к повороту на грунтовую дорогу, ведущую к пляжу.

Я медленно вел «понтиак» по узкой дороге. Слева и справа тянулись невысокие песчаные дюны. У меня снова возник вопрос: какого черта О’Брайена принесло на эту дорогу? Укрыться здесь нет никакой возможности – ни деревьев, ни кустов, ничего.

Я тихонько ехал вперед и наконец заметил, что справа от дороги равномерная монотонность дюн как-то нарушена. Большой песчаный холм был слегка примят. Наверное, здесь. Я вылез из машины.