Дело о мрачной девушке - [5]

Когда Фрэнсис Челейн оказалась в личном кабинете адвоката, секретарша тут же покинула помещение, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Садитесь, – предложил Мейсон.

Фрэнсис Челейн подошла к тому же креслу, в котором сидела в первый визит, опустилась в него, положила ногу на ногу и с немым вопросом посмотрела на адвоката своими темными глазами.

– Несколько минут назад здесь был Роберт Глиасон, – сообщил Мейсон, – и пытался выяснить, консультировались ли вы у меня.

– Роб очень импульсивен, – заметила Фрэн Челейн.

– Вы говорили ему, что собираетесь ко мне?

– Я упоминала ваше имя. Вы сказали ему, что я была здесь?

– Конечно нет. Я посоветовал ему связаться с вами, если у него имеются какие-нибудь вопросы о ваших делах.

Она слегка улыбнулась.

– Робу Глиасону очень не понравится такая манера разговора, – сказала девушка.

– Она ему уже не понравилась, – ответил Мейсон.

– Я встречусь с ним и все ему объясню.

– Глиасон сказал, что вас шантажируют.

На какую-то долю секунды в глазах мисс Челейн появились удивление и ужас. Затем она снова посмотрела на адвоката спокойным, ничего не выражающим взглядом.

– Роб очень импульсивен, – повторила она.

Мейсон ждал, не скажет ли она еще что-нибудь, но она, не двигаясь, сидела на стуле и явно не собиралась предоставлять больше никакой информации.

Мейсон взял в руки документы, лежавшие у него на столе.

– У меня здесь копии завещания и решения о распределении собственности, – сообщил он. – Я также выяснил, что доверенное лицо ежегодно представляет отчеты о ведении дел. Боюсь, что надежды мало, мисс Челейн. Управление трастом ведется очень рационально. Понимаете, даже если мне удастся добиться отмены положения, касающегося вступления в брак, как нарушения ваших гражданских прав, нам все равно придется столкнуться с тем фактом, что распределение имущества оставлено на усмотрение доверенного лица. Скорее всего, ваш дядя посмотрит на наше оспаривание завещания как на вмешательство в волеизъявление вашего отца и его собственные полномочия как доверенного лица. Даже если мы выиграем в суде, на его усмотрение останется аннулирование нашей победы.

Девушка спокойно выслушала адвоката – даже ресница не дрогнула. Через минуту она сказала:

– Именно этого я и боялась.

– Здесь есть еще одно положение, касающееся управления доверенной собственностью, – продолжал Мейсон. – Все оставлено на личное усмотрение вашего дяди, потому что ваш отец высоко оценил его рассудительность и здравый ум. В завещании и решении о распределении собственности говорится, что в случае смерти, неспособности или отказа доверенного лица продолжать управление собственностью весь траст-фонд безусловно переходит к вам.

– Да, я знаю.

– Поэтому имеется возможность поставить вашего дядю в такие условия, что он не сможет в дальнейшем действовать от вашего имени. Другими словами, каким-то образом оспорить его способность выступать в качестве доверенного лица – например, показать, что он смешивает траст-фонд со своими собственными счетами или что-то в этом роде. Это, конечно, только предположение, я просто упоминаю этот факт, потому что пока я не вижу другого плана кампании, открытого для нас.

Она улыбнулась и со вздохом сказала:

– Вы не знаете моего дядю, мистер Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что мой дядя необычайно дотошен и осторожен, а также настолько упрям, что ничто на свете не может заставить его сойти с избранного пути или сделать то, что он не хочет делать. К тому же он полностью независим в экономическом отношении.

В первый раз за все время разговора у нее в голосе послышались эмоции – какая-то доля горечи окрасила интонацию, хотя ее глаза и оставались спокойными.

– У вас есть какие-нибудь предположения? – спросил Мейсон, внимательно наблюдая за ней.

– Да. Я думаю, что кое-что можно сделать через Артура Кринстона.

– Это кто такой? – поинтересовался Мейсон.

– Артур Кринстон – партнер моего дяди. Они вместе занимаются бизнесом, покупают, продают, закладывают недвижимость, торгуют ценными бумагами. Артур Кринстон имеет на моего дядю больше влияния, чем кто-либо на свете.

– Как он относится к вам? – спросил Мейсон.

– Очень хорошо, – улыбнулась девушка.

– А есть шанс, что Кринстону удастся уговорить вашего дядю отказаться от управления собственностью в качестве доверенного лица и передать вам весь траст-фонд?

– Шанс всегда есть, – резким тоном ответила она, вставая. – Я попрошу мистера Кринстона встретиться с вами.

– Завтра?

– Сегодня вечером.

Адвокат взглянул на часы:

– Уже двадцать минут пятого. Я закрываю контору в пять. Конечно, я могу подождать несколько минут.

– Он будет у вас без четверти пять.

– Хотите позвонить от меня? – предложил адвокат.

– В этом нет необходимости.

– Что имел в виду Роберт Глиасон, когда заявил, что вас шантажируют? – резким тоном спросил Мейсон, когда она уже взялась за ручку двери.

Девушка посмотрела на него огромными темными глазами.

– Понятия не имею, – с безмятежным видом ответила Фрэн Челейн и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

Глава 3

Артур Кринстон оказался сорокапятилетним широкоплечим приветливым мужчиной. Он широким шагом пересек кабинет Мейсона, протягивая руку, и громким голосом, в котором звучали сердечность и готовность помочь, заявил: