Дело о молчаливом партнере - [46]

– Полагаю, – заметил Мейсон, – явившись в суд, она присягнет, что это была именно Карлотта Лоули.

Трэгг расплылся в улыбке. Он торжествовал.

– Не волнуйтесь, Мейсон, – сказал он. – В тот вечер супруги Рокэвей как раз устраивали вечеринку. У них в доме собрались гости, человек двенадцать, не меньше. Так что ту заезжую даму видели все. Можете не сомневаться, это была Карлотта Лоули собственной персоной.

– А как же иначе! Ведь это же так естественно для женщины, замышляющей убийство: заехать по пути в дом, где празднуют день рождения, и начать задавать вопросы, чтобы ее получше запомнили, – саркастически отозвался Мейсон.

Улыбка на лице Трэгга несколько померкла.

– Да уж, – согласился он, – неувязочка вышла. И вот это-то меня тревожит. Однако заметьте, она не стала сразу, напрямую, спрашивать, где живет Линк, а долго ходила вокруг да около и так мастерски выудила нужную ей информацию, что, не получи я от Колла этой наводки, это так никогда и не выплыло бы наружу, ибо они сами просто не додумались бы обращаться с этим в полицию. Разумеется, они могли бы узнать фотографию миссис Лоули в газете, но только без подсказки Колла ее фотография навряд ли там появилась бы.

– Кстати, а как сам Колл узнал об этом?

– Просто не поленился побегать по округе и навести справки.

– И все равно я не стал бы принимать все это всерьез, – сказал Мейсон. – Вы же не настолько полагаетесь на помощь Колла в расследовании этого убийства, чтобы окончательно сбросить его со счетов как вероятного подозреваемого по делу об отравлении? Не исключено, что вся эта история с конфетами была подстроена самим Коллом.

– Не стоит волноваться. Я доверяю Коллу не больше вашего. Но к делу с конфетами он не имеет никакого отношения. Они были посланы кем-то из «Золотого рога».

– Откуда такая уверенность?

– Оберточная бумага, в которую была упакована коробка, точно такая, как и в «Золотом роге». Адрес напечатан на той же бумаге, какую они используют для своего делопроизводства. Потом, отпечатанный адрес был вырезан и наклеен на посылку именно тем клеем, которым пользуются в ночном клубе. И еще очень важный момент. Клей очень твердый. Он полностью высох. Эксперт из нашей лаборатории утверждает, что он был нанесен на бумагу более сорока восьми часов назад. Понимаете, что это значит? Тот, кто отправил конфеты, все спланировал и подготовил заранее, а потом дождался подходящего случая.

– И что же, интересно знать, это был за случай такой?

– Милдред Фолкнер послала в клуб орхидеи. Карточка упала на пол, когда Эстер Дилмейер вынимала цветы из коробки. Отравитель же ее подобрал, положил в коробку с конфетами и вызвал рассыльного.

Мейсон призадумался.

– Звучит не слишком убедительно. Рассыльного уже нашли?

– А то как же. Это было совсем нетрудно. Какая-то женщина подошла к стойке в помещении службы курьерской доставки, положила на стойку коробку и вышла. Это было в театральном районе в час пик, когда они просто завалены работой. К коробке была приколота записка «ПРОШУ ОТПРАВИТЬ» и двухдолларовый банкнот. Очевидно, отравительница еще какое-то время простояла снаружи, желая убедиться, что клерк принял ее посылку.

– Хоть какое-нибудь описание удалось получить? – спросил Мейсон.

– Ничего абсолютно. Это произошло как раз в то время, когда все помещение было буквально завалено посылками, предназначенными для вечерней доставки. Клерк смог лишь вспомнить, что это была женщина. И все.

– Или мужчина, переодетый в женское платье.

– Вряд ли. Лично мне кажется, это типично женское преступление. Яд скорее женское оружие. Мужчина воспользовался бы пистолетом, ножом или дубинкой.

– А отпечатки пальцев?

– Только Эстер Дилмейер. Преступница была в перчатках.

– А вы уверены, что бумага была взята именно из «Золотого рога»?

– На все сто. Более того, наклеенная этикетка с адресом была отпечатана на пишущей машинке, стоящей в кабинете Линка.

Мейсон нахмурился.

– Странно, очень странно, – задумчиво пробормотал он. – Ведь Эстер Дилмейер могла бы рассказать нам о карточке и тем самым отвести все подозрения от Милдред Фолкнер.

– Вы забываете о том, что Эстер должна была уснуть и уже никогда больше не проснуться.

– Да. Очевидно, преступник именно так и рассуждал, – согласился Мейсон, однако в его голосе все еще слышалось сомнение. – Нелепое какое-то получается преступление, и все-таки оно не… Линк мог запросто проделать такое.

– А я считаю, – сказал Трэгг, – что убийство для нас сейчас важнее. Конфеты были отправлены женщиной, имеющей доступ к различным помещениям «Золотого рога». Она плохо разбирается в ядах, ненавидит Эстер Дилмейер, и она находилась в клубе, когда той принесли орхидеи от мисс Фолкнер. Приложенная к орхидеям визитная карточка выпала. Скорее всего, Эстер этого даже не заметила. А та женщина ее подобрала. Когда Эстер проснется, то она сможет многое нам прояснить. А я тем временем хочу разобраться с убийством.

– Что ж, тогда не смею вас задерживать.

– Вы меня совсем не задерживаете, – с улыбкой возразил Трэгг. – Наш с вами разговор только начинается. У меня есть и другие вопросы.

– Тогда задавайте их, – сказал Мейсон. – Не стесняйтесь, вы меня ровным счетом ни от чего не отрываете. Мне сейчас все равно нечем заняться. Осталось лишь подготовить справку о социальном обеспечении, составить отчет по выплате страхового возмещения одному рабочему да и собрать кое-какие сведения касательно моего подоходного налога, которым вдруг очень заинтересовалось правительство. Потом я напишу речь по вопросам этого самого социального обеспечения, и можно будет идти домой. Жаль все-таки, что некому втолковать нашему правительству, что оно могло бы получать с меня гораздо больше денег в виде налогов, если бы хоть изредка предоставляло мне возможность поработать на благо себя самого.