Дело о ледяных пальцах - [27]

— Почему вы не сделали ставку в пятьдесят долларов? — спросил Мейсон.

— Мне нужна была сумма, достаточная до того, чтобы покрыть недостачу.

— Сколько именно?

— Родни сказал, около четырех тысяч долларов.

— Почему вы не поставили триста долларов на эту лошадь, двести на какую-нибудь другую?

— Я знаю, что ставки, которые объявляют перед заездом, не являются окончательными. Это приблизительные цифры. Окончательные ставки иногда отличаются от объявленных. Особенно если они высокие и привлекают отчаявшихся людей, оказавшихся в безвыходном положении, таком же, как и я.

— А почему вы сами не получили деньги? — спросил Мейсон.

— Брат не знал, что я на ипподроме. А я его увидела. Он поставил на ту же лошадь. Об этом я узнала только после окончания скачек. Вся дрожа от возбуждения, я направилась к кассе, чтобы получить выигрыш по стодолларовым билетам. И у другого окошка увидела Рода. Там был и мистер Фремонт. Я оказалась свидетельницей отвратительной сцены. Мистер Фремонт утверждал, что брат сделал ставку деньгами, взятыми из его кассы, поэтому он, Фремонт, имеет право на весь выигрыш. Тут же появились полицейские и предъявили ордер на арест. Это было ужасно.

— Продолжайте.

— Я поняла: они наблюдали за кассами и знали, что я поставила на эту лошадь и…

— Мистер Фремонт был с вами знаком?

— Да. Он знал меня и относился ко мне плохо, то есть я хочу сказать, ну.., что.., я ему нравилась. Он мне.., он мне не нравился.

— Приставал? — спросил Мейсон.

— Приставал и распускал руки, — ответила Нэнси. — Сначала проявлял отцовские чувства. Я работала у него. Ради меня он предложил Родни работать у него. Какое-то время он просто распускал руки, а потом начал открыто приставать.

— Поэтому вы ушли с работы?

— Да.

— Итак, брат сказал, что растратил деньги?

— Да.

— Сказал сколько?

— Три с половиной тысячи долларов. Мне, честно говоря, казалось, гораздо меньше. Тысяча, полторы… Одно время растрата действительно составляла около пяти тысяч долларов, потом в результате нескольких выигрышей она значительно уменьшилась. Но я все равно знала, что ситуация взрывоопасна. Мне хотелось, чтобы он возместил все деньги и прекратил все это.

— Он сам не мог погасить растрату?

— Нет. Он был в отчаянии. У него было всего лишь несколько сотен долларов. Думаю, он решил взять еще некоторую сумму казенных денег. Наверное, он, как и я, считал: «Либо пан, либо пропал». Полагал, где три с половиной тысячи долларов, там и пять. Не знаю, что произошло, но денег там не оказалось. У брата было лишь сто долларов. С ними он и пришел на ипподром и поставил на двух лошадей.

Немного подумав, Мейсон сказал:

— Хорошо, Нэнси. Теперь послушайте меня. Держитесь стойко, ни с кем не разговаривайте. Ничего не говорите полиции. Вас начнут допрашивать, начнут подозревать, будто вы пытаетесь кого-то выгородить, чтобы…

— Но они это все уже говорили! — воскликнула Нэнси.

— Вы ничего не сказали им о брате?

— Нет. Абсолютно ничего.

— О'кэй. Молчите. Ничего не говорите. Я ваш адвокат. За информацией пусть обращаются ко мне. И еще должен вас предостеречь от газетчиков. Целая армия репортеров, и прежде всего любительниц душещипательных историй, захочет взять у вас интервью, заверяя, что представит вас читателям в самом выгодном свете, что поддержка газеты может повлиять на ведение дела.

— Это не правда?

— Не всегда. Среди них есть, конечно, честные люди. Стараясь сохранить объективность, они постараются нарисовать трогательный портрет молодой неискушенной девушки, бывшей хорошим секретарем. Оказавшись втянутой в драматические события, она не смогла им противостоять и находится в тюрьме, ожидая суда по обвинению в убийстве первой степени. Они опишут вас, ваш характер, расскажут о вашей личной жизни, пустят слезу и вызовут сочувствие у читателей.

— Но сначала они должны выслушать меня?

— Да, обычно так и бывает. Иногда они стараются вызвать симпатию у читателя только для того, чтобы создать рекламу своей газете. Обычно они выслушивают рассказ и облекают его в нужную для них форму.

— Я не должна им ничего рассказывать?

— Ни при каких условиях никому ничего не говорите. Это мое последнее наставление. Вы сможете следовать ему?

— Да.

— Это потребует от вас упорства, выдержки, терпения.

— Буду молчать. Я уже достаточно записала себе в дебет. Если вы меня не бросите, я сделаю все так, как вы скажете.

— Хорошо. Теперь я должен вас оставить. У меня много работы, чертовски много. Ваша задача — молчать.

Адвокат подал знак надзирательнице, что его визит окончен. Быстро спустился на лифте и из телефонной будки позвонил Полу Дрейку.

— Это Перри, Пол, — сказал он, услышав голос Дрейка. — У меня для тебя есть работа.

— Выкладывай.

— Согласно закону, вскрытие сейфов и опись личного имущества умершего могут производиться только в присутствии официального представителя Управления штата по налогообложению наследства.

— Ну и что?

— Полиция отправится в контору Фремонта. Они должны провести инвентаризацию денег в сейфе и в тайнике. Они знают, что в тайнике находится крупная сумма. Поставят об этом в известность управление…

— Что из этого?

— ..чтобы те прислали своего представителя. В ожидании его от нетерпения будут кусать ногти.