Дело о «карикатурах на пророка Мухаммеда» - [147]

Энн Элизабет Майер, юрист-правозащитник и автор труда о взаимоотношениях прав человека и исламской религии, в 2010 году внимательно изучила резолюции, принятые Комиссией по правам человека ООН и Советом по правам человека ООН в период с 1999 по 2009 год по инициативе ОИК, и пришла к неутешительным выводам. Оказалось, что данная организация училась на своих ошибках и теперь от оборонительной позиции в защите особой мусульманской версии прав и свобод человека перешла к активным действиям, нападая на Запад и умышленно нарушая универсальные права и свободы человека. По мнению представителей ОИК, Евросоюз ущемляет право мусульман избегать дискриминации и других враждебных действий, поскольку не наказывает тех, кто в случае с "карикатурами на пророка Мухаммеда" оскорбил религию. ОИК атакует своих оппонентов, сочетая нападки на свободу слова с требованием защищать мусульман на Западе, которых многие деятели, формирующие общественное мнение, воспринимают как "новых евреев" — преследуемое и угнетаемое меньшинство, нуждающееся в защите от высмеивания, вышучивания и глумления. При этом многие европейцы не замечают, что ту же логику участники ОИК применяют для преследования меньшинств и критиков системы у себя дома.

Облегчая себе задачу, представители ОИК умело используют терминологию современных правозащитников, приспосабливая под нее свои требования. Они уже не настаивают на защите ислама как такового, хотя предполагается именно это. Вместо этого ОИК призывает к защите мусульман как индивидов и как социальную группу в случаях, когда их вера становится предметом критики и насмешек. При этом они ссылаются на статью 20 п. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, определяющую ситуации, в которых страны обязаны ограничивать свободу слова, о чем также сказал генеральный секретарь ОИК Экмеледдина Ихсаноглу в интервью газете "Юлландс-Постен" (2008). Он категорически отрицал, что представляемая им организация имеет что-то против критики религии, если эта критика осуществляется ответственно: "С этим у нас нет никаких проблем. Однако если свободой слова злоупотребляют, чтобы демонизировать или высмеять с намерением заронить семена ненависти против группы или отдельных граждан, то в этом случае начинаются проблемы". Генеральный секретарь ОИК уточнил: "Мы считаем, что подстрекательство к ненависти нельзя разрешать, пока конкретное деяние является преступлением с точки зрения международных документов о правах человека, особенно статьи 20 пакта о гражданских и политических правах 1966 года, которая обязует правительства на национальном уровне принять меры против разжигания религиозной вражды".

По мнению Ихсаноглу, европейские страны нарушили универсальные права и свободы человека, отказавшись возбудить уголовное дело о "карикатурах на пророка Мухаммеда". По утверждению генерального секретаря ОИК, они противоречат соответствующим международным документам. Свобода слова в интерпретации ОИК вовсе не так велика, как воображают европейцы.

Точная формулировка пункта 2 статьи 20 едва ли столь широка, как посчитал Ихсаноглу, однако достаточно расплывчата, чтобы оставался простор для ее толкований. В Европе мнение генерального секретаря ОИК разделяют многие юристы, политики и активисты, поддерживающие более развернутое определение расизма и желающие, чтобы значительно больше людей были осуждены за расизм и подстрекательство к религиозной ненависти.

Пункт 2 статьи 20 звучит так: "Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом". Формулировка поднимает вопрос, по которому нет единого мнения: каким образом следует определять понятие "языка вражды" и где находится та граница, за которой он начинает провоцировать дискриминацию и враждебность?

В 2009 году юристы-правозащитники по предложению Совета Европы разработали руководство в отношении "языка вражды", из которого видно, что какого-то одного общепризнанного определения не существует. Интересно, что многие формулировки еще шире, чем в статье Международного пакта о гражданских и политических правах.

В 1997 году Комитет министров Совета Европы дал такое определение: ""Язык вражды" определяется как все формы самовыражения, которые включают распространение, провоцирование, стимулирование или оправдание расовой ненависти, ксенофобии, антисемитизма, а также других видов ненависти на основе нетерпимости, включая нетерпимость в виде агрессивного национализма или этноцентризма, дискриминации или враждебности в отношении меньшинств, мигрантов и лиц с эмигрантскими корнями".

Несмотря на то что данное определение "языка вражды" слишком широко, Европейский суд по правам человека так и не выработал какую-либо общую формулировку, но в некоторых случаях описывал "язык вражды" как "все высказывания, которые включают распространение, провоцирование или оправдание ненависти, основанной на нетерпимости, в том числе религиозной".

В таком свете трудно не согласиться с тем, как ОИК расценила рисунок Курта Вестергора (пророк с бомбой в тюрбане), воспринимаемый государствами-членами как подстрекательство к религиозной ненависти и призыв к дискриминации мусульман. Должно быть, среди европейцев многие считали, что в дискуссии, последовавшей за публикацией рисунков, можно было найти множество других подобных примеров.