Мейсон встал около окна, а миссис Андерсон быстрыми нервными шагами пошла к входной двери. Едва сержант Голкомб прикоснулся к кнопке звонка, как она уже отворила дверь, спрашивая:
– Чего желаете?
– Вы Стелла Андерсон?
– Да.
– Я сержант Голкомб из отдела убийств. Мне сообщили, что вы видели, как молодой человек в доме напротив отдал женщине револьвер, который она спрятала.
– Да, – ответила несколько растерявшаяся миссис Андерсон, – только я не понимаю, каким образом вы могли об этом узнать? Я никому об этом не рассказывала, кроме миссис Вейман и человека, который сейчас зашел ко мне.
– Какой человек? – быстро спросил сержант.
– Некий мистер Мейсон.
Мейсон слышал, как Голкомб сердито топнул ногой. Остановившись на пороге столовой, сержант раздраженно спросил:
– Значит, вы уже здесь?
Мейсон спокойно кивнул и сказал как бы между прочим:
– Как поживаете, сержант? Вам бы лучше выбросить сигарету. Хозяйка не выносит табачного дыма. Говорит, что он въедается в занавески.
Сержант Голкомб повертел зажатой между двумя пальцами сигаретой и сердито фыркнул:
– Обращать еще внимание на женские капризы! Каким образом вы пронюхали про это убийство?
– Какое убийство? – очень натурально удивился Мейсон.
– Ну, разумеется, вам ничего о нем не известно, – насмешливо констатировал Голкомб.
– Ничегошеньки!
– И вы, по всей вероятности, зашли сюда пригласить миссис Андерсон в кино?
Мейсон с возмущением ответил:
– Да будет вам известно, сержант, что я расследую здесь автомобильную аварию.
Голкомб повернулся к Стелле Андерсон, которая не отводила возмущенного взгляда от дымящейся сигареты сержанта. Поэтому она не пожелала понять немой вопрос полицейского.
– Это правда? – отрывисто спросил сержант, не вынимая сигарету изо рта.
– Да, – громко фыркнула вдова.
– О'кей. – Голкомб повернулся к адвокату: – Вы, наверное, уже все узнали про свою аварию, больше вам здесь делать нечего. У меня неотложное дело к миссис Андерсон.
Мейсон улыбнулся Стелле Андерсон и сказал:
– Огромное вам спасибо, миссис Андерсон. Одно удовольствие повстречаться с женщиной, которая так хорошо видит и так прекрасно запоминает все мелочи. Большинство свидетелей становятся послушной игрушкой в руках офицера, который стремится только к тому, чтобы свидетели присягнули, что заметили то, что подтверждает уже выдвинутую версию.
Голкомб с угрожающим видом кашлянул. Перри Мейсон еще раз одобрительно улыбнулся Стелле Андерсон, выскользнул из дома и быстрыми шагами двинулся к машине Пола Дрейка.
Детектив уже сидел за рулем.
– Узнал что-нибудь у Вейманов? – спросил адвокат, усаживаясь рядом.
– Меня вышибли оттуда за здорово живешь, – ухмыльнулся Дрейк.
– Полиция?
– Нет, раздраженный супруг. У него рассечена бровь и огромный синяк под глазом. Какой-то чудак его здорово отделал. У него и физиономии-то не видно из-за бинтов, но по глазам видно, что он сам не прочь кому-нибудь заехать в ухо. Не думаю, чтобы он много знал о случившемся. Безмозглая миссис Андерсон прибежала к ним с целым коробом новостей: она, дескать, видела, как какой-то парень передал револьвер мисс Свейн. Миссис Вейман решила, что нужно срочно вызвать фараонов.
Мейсон смотрел перед собой с задумчивым выражением лица. Он угрюмо проговорил:
– Мне очень не нравится эта история, Пол. Чего ради вызывать полицию, если единственное основание для этого – рассказ болтливой соседки о какой-то парочке, прятавшей револьвер? И стали бы полицейские приезжать и учинять обыск в доме, если бы у них были только эти сведения? Обычно человек звонит до посинения в полицейское управление и вызывает патрульную машину даже по более серьезному поводу, но ничего, кроме окрика дежурного офицера, не может добиться.
Дрейк показал в сторону дома Прескотта:
– Вот тебе и ответ. Миссис Вейман добилась не только сержантского окрика.
– Расскажи-ка мне поподробнее об этой особе.
– Ей под сорок, довольно стройная, вполне симпатичная. Говорит тихо, задумчиво. Лицо несчастное и волевое одновременно. Взглянув на нее, вы скажете, что эта женщина пережила, наверное, недавно какую-то трагедию, после которой стала терпеливой и покорной.
– Как вы считаете, что это была за трагедия?
Дрейк хохотнул.
– Посмотри на ее муженька, и тебе сразу же станет ясна трагедия, переживаемая этой женщиной.
– Что он собой представляет? Громадный детина?
– Нет. Среднего роста. Примерно ее возраста, но изможденный, как всякий настоящий пьяница. Возможно, в трезвом виде он вполне ничего, но сейчас он просто ничего не соображает. Тебе, конечно, знаком этот тип, Перри. Четыре стаканчика – и они замечательные ребята. Пропустили пятый – начинают целоваться, приставать, лезть в драку. Чем дальше, тем хуже. Как мне кажется, сегодня он выпил стаканчиков пятнадцать.
– Что он тебе сказал?
– Он сначала выслушал, что я говорю, кое-как сполз с лестницы и устроил сцену. Я мог бы стукнуть его разок и уйти, все равно ведь миссис Вейман так переживала из-за его скотского состояния, что я у нее все равно ничего бы не смог узнать.
– Полиция у них уже побывала?
– Не думаю.
– Что ты ей сказал?
– Сказал, что занимаюсь расследованием автомобильной аварии, а потом поинтересовался, что случилось по соседству.
