Дело о фальшивой картине - [33]

— Там будет видно, — только и ответила она.

— А я на двести процентов уверен, что она Павлу Петровичу понравится. А подрамник и рама — дело и впрямь десятое. Их и потом несложно присандалить. — И, развернув перед собой разукрашенный холст, Ромка восхищенно поцокал языком. — Красота!

А потом помчался в магазин за фотопленками, чтобы всегда иметь под рукой заряженный фотоаппарат.

Поужинав, Лешка выложила на стол учебники,

но, прежде чем учить уроки, включила компьютер. Брат присоединился к ней.

— Ну, и что там у нас Темочка пишет?

Артем всецело одобрил Ромкину идею установить в галерее веб-камеру. И еще он предлагал получше поразмыслить и поискать преступника среди людей, до сих пор остающихся вне всяких подозрений, но так или иначе связанных с галереей. А о Ромкином шедевре Артем вообще никак не отозвался, хотя фотография картины была отправлена ему несколько дней тому назад.

— Темке хорошо. Советы дает, а сам ничего не делает, — буркнул Ромка, обидевшись на то, что лучший друг не соизволил похвалить его произведение. — Был бы он здесь, посмотрел бы я на него, как бы он кого на моем месте вычислил.

Вернувшись на следующий день из школы, Ромка тут же выбросил из головы противные мысли о гадкой учебе. Он даже о расследовании не думал, а только о том, какое впечатление произведет его картина на Павла Петровича. Аккуратно свернув холст, он упаковал его в оберточную бумагу.

— Хорошо, что я теперь знаю, как правильно

картины сворачивать! Лешк, так мы идем? Тогда поторопись.

— Я только Дика выведу, а ты пока обед разогрей, — отозвалась сестра.

— И так поедим, — заявил Ромка, но все-таки зажег газ и поставил на плиту кастрюлю с супом и сковородку с котлетами. — А ты быстрей возвращайся.

Лешка гуляла недолго.

— Там дождь, — сказала она, стряхивая с куртки капельки воды.

— Плевать на дождь, — заявил Ромка. — Возьмем зонт.

Лешкин Дик, шумно отряхнувшись, вбежал в комнату и оставил на полу мокрые грязные следы. Лешка вытерла пол и решила вымыть Дику лапы, чтобы не гневить маму, если она явится домой раньше них.

Налив в ведро воды, она вынесла его в прихожую и попеременно стала совать туда собачьи лапы, а затем вытирать их специальным полотенцем. А Ромка стоял над ней и беспрерывно нудил:

— Ну что ты так медленно! Зачем ты это затеяла? С тобой только свяжись!

И тут отчаянно заверещал Попка, призывая к себе хозяина. Оказалось, что попугай в очередной раз запутался в веревке, на которой держался его колокольчик. Пришлось Ромке его распутывать. Попка при этом кричал «Омочка, пусик мой!» и больно клевался.

Когда же несносный попугай, наконец, получил свободу, Лешка все еще не была готова идти в галерею. Вместо того, чтобы одеваться, она извлекла откуда-то маленький пузырек и стала рыться в аптечке.

— Что ты ищешь? — недовольно спросил Ромка.

— Пипетку.

— Зачем тебе пипетка?! — потеряв всякое терпение, завопил брат.

— Дику в уши капли закапать, у него опять аллергия. — Сказав это, Лешка тут же испуганно прикрыла рот рукой, но было уже поздно. Дик прекрасно все понял. Больше всего на свете он боялся именно этой процедуры, и страшнее слов «закапать в уши» для него не существовало. Пес тут же забился под кухонный стол, откуда его нельзя было выманить никакими посулами. Он отверг даже сахарную косточку, которую Лешка стала совать ему прямо в нос, и лишь сопел: мол, знаю, зачем ты меня зовешь, не обманешь.

Ромка уже озверел.

— А потом нельзя это сделать? Но Лешка была непреклонна.

— Потом нельзя. Он все время скулит и лапами уши трет, а мне его жалко. И нельзя запускать болезнь.

Ромка, чтобы ускорить дело, вышел за дверь и нажал на звонок, но умный Дик никак на это не прореагировал. Тогда он позвал соседского мальчишку и попросил его постучаться к ним как можно громче. Мальчишка забарабанил изо всех сил в дверь, инстинкт охранника в Дике взял верх над страхом, и, забыв об угрозе со стороны хозяйки, он с лаем ринулся в прихожую. Лешка тут же закрыла кухонную дверь и строго приказала:

— Сидеть!

Дик оглянулся. Путей к отступлению не было, и он покорно сел. Лешка капнула ему в оба уха по нескольку капель. Пес тут же вскочил, затряс головой, заметался и наткнулся на ведро с грязной водой, в котором Лешка только что мыла его лапы. Ведро опрокинулось, вода, подтопив мамины тапочки, хлынула в комнату.

— Мы же соседей зальем! — воскликнула Лешка. Она схватила собачье полотенце, бросила его на воду и приказала: — Помогай!

— Главное, что мы опоздаем! — заорал Ромка. Он побежал за тряпкой в ванную, а по дороге со всего маху пнул Дика ногой, но пес увернулся, и Ромка растянулся на мокром полу.

Охая, растирая ушибленную коленку и упрекая во всем сестру, он отправился переодеваться: нельзя же такую картину относить в грязных джинсах.

Всю дорогу Ромка хромал и ворчал на Лешку, но в галерею вошел с сияющей улыбкой и направился прямо к кабинету.

Павел Петрович разговаривал с кем-то по телефону. Он заметил брата с сестрой и махнул им рукой, подождите, дескать. Ромка поздоровался с Анастасией Андреевной и вплотную приблизился к Богачеву. А когда тот положил, наконец, трубку, торжественно объявил: