Дело о давно забытой пощечине - [39]

— Что сделали вы?

— Я психанул, Мейсон. Второй раз моему ребенку угрожает какой-то мерзавец. Я просто вышел из себя. Я сказал ей, что сам найду его и поговорю, что, на крайний случай, у меня есть пистолет — отличный аргумент для уговоров таких беспринципных типов, как Деннен. Она испугалась. Она умоляла меня не вмешиваться, а просто посоветовать, что ей делать…

— Но ведь можно было обратиться в суд и признать брак незаконным.

— На это требуется время. А он мог покрыть ее позором немедленно.

— Как поступили вы?

— Я сказал, что разберусь с мерзавцем. Она умоляла не делать этого. А потом потребовала, чтобы я отдал ей мой пистолет.

— Зачем?

— Она сказала: чтобы я не наделал глупостей.

— И вы отдали?

— Да и это больше всего беспокоит меня, Перри.

— Хорошо, вы разговаривали с Денненом?

— Я искал его целую неделю. Никак не мог найти. Маделин звонила мне в слезах, отказывалась от встреч — она плохо чувствовала себя от волнения и почти не вставала с постели.

— Вы звонили в контору Деннена?

— Конечно. Я искал его.

— И все-таки нашли?

— В то утро Маделин позвонила мне и сказала, что уговорила Деннена встретиться с ее адвокатом, то есть со мной. Она сказала, что он ждет меня в конторе в полдень.

— Это было семнадцатого июня?

— Да, — кивнул Краудер.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Я отправился к нему в контору и спросил, что он себе позволяет.

— Вы разговаривали на повышенных тонах?

— Не помню. Я был слишком взбешен. Наверное.

— Что он вам ответил?

— Он сам набросился на меня с обвинением, что я залез в его квартиру, когда его не было, и перевернул там все в верх дном в поисках брачного свидетельства.

— Это не вы сделали?

— Конечно, нет, Мейсон. Я никогда не пойду на незаконные действия, тем более — на вульгарный взлом.

— Хорошо, о чем вы разговаривали с Денненом?

— Мы начали кричать друг на друга, когда пришел этот… Забыл как зовут, его компаньон.

— Пол Райвен, — подсказал Мейсон.

— Да, он. И Деннен предложил мне прогуляться. Мы оба успокоились и стали разговаривать нормально. Он немного поломался для вида, а потом заявил, что согласен исчезнуть из жизни Маделин навсегда и отдать брачное свидетельство всего за три тысячи долларов. Якобы именно эти деньги ему немедленно необходимы для заключения какой-то очень выгодной сделки и именно поэтому он соглашается. Сумма показалась мне разумной. Я довольно обеспечен, Мейсон, дела конторы идут хорошо и я вполне могу снять с собственного счета такую сумму, не ставя в известность своего отца.

— Вы согласились?

— Да. Немного подумав, я согласился.

— И как вы договорились с Денненом? Что произошло дальше?

— Он спросил, могу ли я подвезти деньги к двум часам ему на квартиру. Я согласился. Он дал мне ключ от квартиры и сказал, что раз ему будут выплачены три тысячи, то он сумеет съездить и договориться, чтобы сделка состоялась, иначе ему могут отказать. Он сказал, что его машина в ремонте и попросил одолжить ему на время мою.

— Но ведь он не умел водить машину и не имел собственной! — не удержался от восклицания Мейсон.

— Да, как выяснилось, — согласился Краудер. — Но ведь в тот момент я об этом не знал.

— И вы разрешили ему воспользоваться вашим автомобилем?

— Да. Мы уже довольно далеко ушли от его конторы и находились не очень далеко от отеля, где живет Маделин. Я отдал ему ключи и мы договорились встретиться в четверть третьего у него на квартире. Он еще сказал, что может немного опоздать, и попросил подождать его.

— Что вы предприняли дальше? Рассказывайте по минутам, мне важно знать, что вы делали?

— Вы хотите подтвердить мое алиби? — невесело улыбнулся Краудер. — Вряд ли у вас получится.

— Так что вы делали?

— Я пошел к ближайшему телефону-автомату. Он оказался в городском парке. Сперва я позвонил в банк и попросил подготовить мне три тысячи в сотенных бумажках.

— Так просил Деннен?

— Да.

— Странно, шантажисты обычно не любят крупные банкноты, они предпочитают десятки и двадцатки.

— Да, я тоже удивился этому обстоятельству, но он так и сказал: тридцать сотенных. Это я вам сообщил о трех тысячах, на нормальном языке. Повторять его жаргон я вовсе не собираюсь.

— Ладно, вернемся к вам. Что вы сделали после звонка в банк?

— Я решил позвонить Маделин, чтобы сообщить ей, что договорился с Денненом и вечером принесу ей брачное свидетельство, которое она сама сможет уничтожить.

— Вы дозвонились ей?

— В том-то и дело, что нет. Она не снимала трубку. Я позвонил в регистратуру отеля, а мне сказали, что она не покидала номер. Я решил, что она заснула от волнения, и подумал, что позвоню позже.

— И куда вы отправились?

— Никуда, — ответил Краудер. — Я гулял по парку, стараясь привести свои мысли в порядок. Через каждые четверть часа я звонил Маделин, но она не снимала трубку. Я не желал тревожить ее личным появлением в отеле, тем более, что она не хотела, чтобы я компрометировал ее своим появлением там. До поры до времени мы решили скрывать свои отношения от всех, пока не поженимся.

— Это была ее инициатива?

— Конечно. Ведь она носила траур по умершему мужу. Я прекрасно понимаю ее чувства.

Мейсон хотел что-то сказать, но воздержался.

— И что было дальше?