Дело незалежных дервишей - [3]

— Почему ты так решил? — стараясь сосредоточиться на разговоре, спросил Баг.

— Потому что ты не спросил, как себя чувствует наша ненаглядная малышка.

Вот тут Баг и впрямь вздрогнул. Допустить подобную бестактность – это не лезло уже ни в какие врата. Даже в необъятные Врата Небесного Спокойствия Тяньаньмэнь столичного Ханбалыка. За такое и разжаловать в младшие деятельники не грех.

— Прости, дружище, — покаянно проговорил Баг. — Такая ночь…

— О да, ночь нежна! — сразу приходя другу на помощь, подхватил Богдан. — Недаром еще Учитель сказал: «Прелесть тихой безлунной ночи уравнивает даже кошек, делая всех их изысканно серыми». Поистине, это великое речение, — высокоученый минфа с ходу вскочил на любимого конька. — В нем Учитель сформулировал основы и главные условия всечеловеческого равенства и даже, пожалуй, того, что у варваров именуется демократией… Впрочем, я не об этом, — спохватился он. — Мы с Жанной отправляемся к Ябан-аге, я давно обещал ей показать это безупречное со всех точек зрения заведение. Между прочим, мы рассчитываем застать там тебя.

— Увы, драг еч! Сегодня вы меня там не застанете.

— Неужели твой табурет нынче пуст? И какое же заведение, драг еч, ты осчастливил своим пребыванием?

— Я во Дворце Баоцзы. Каждый год в это время я бываю тут.

— Но сегодня ведь открытие, должно быть, народу – не протолкнуться. А, так ты хитрый, ты заказал столик заранее, я это чувствую. Ладно! Тогда мы придвинем к твоему столику два наших табурета!

— Быть может, завтра, еч Богдан. Сегодня я не один. Уж извини.

— А… — Богдан некоторое время молчал. — Понимаю, понимаю! — В голосе его послышались радостные, можно даже сказать – одобрительные нотки. Потерпев неудачу в попытках сосватать Багу подругу одной из своих жен, Богдан, похоже, вдвойне обрадовался, что его единочаятель наконец самостоятельно занялся немаловажным для мужчины делом. — Ну что же, тогда наше появление и впрямь будет не совсем сообразно.

В это время Баг краем глаза уловил какое-то движение, поднял глаза и обнаружил у своего столика только что появившуюся преждерожденную. Юных лет, моложе Бага, она была облачена в пурпурный халат с яшмовыми застежками на плече; короткие черные волосы как шлем охватывали ее ладную головку, а на лице, выбеленном по ханбалыкскому обычаю, царили черные узкие, изогнутые как сабли брови и невероятной глубины темные, теплые и слегка раскосые глаза с хитрой искоркой; нижнюю часть лица прикрывал веер, но было понятно, что девушка улыбается.

Баг вскочил.

— Извини, драг еч, — буркнул он в трубку, — извини, но ко мне пришли… — И отключился.

Несколько мгновений Баг и девушка смотрели друг на друга.

Потом она отвела руку с веером.

— Чжучи? — Белые зубы мелькнули меж пухлых губ.

Под именем «Чжучи» Баг путешествовал в сети.

— Э-э-э… Да, — вымолвил Баг, пряча руку с трубкой за спину. — Это я. То есть… Нет.

— Как – нет? — подняла брови девушка. Сквозь белила проступил румянец.

— Ну – то есть да, я Чжучи, но это не мое имя. Думаю, так же как и ваше – не Зухра. Ведь так, драгоценная преждерожденная? — Баг наконец пристроил трубку в рукаве. — Не изволите ли присесть?

Девушка изволила и грациозно расположилась напротив Бага.

— Ну конечно, не Зухра, — девушка тоже, по-видимому, испытывала некоторую неловкость. — Меня зовут Анастасия Гуан. — Она опустила глаза, потом снова кинула быстрый взгляд на Бага. — Друзья зовут меня Стася, а фамилию, если постараться перевести ее на русское наречие, можно понять как… ну… Светлова.

— Анастасия… Стася… — Баг пробовал имя на вкус, перекатывал его во рту; имя ему нравилось. — А я – Багатур Лобо. Друзья называют меня Баг. Просто Баг. Что же касается этимологии моей фамилии, то она, говоря по совести, мне не известна.

— Какое славное имя. Вы позволите и мне называть вас просто Баг?

— О конечно же! — улыбнулся достойный человекоохранитель. — Конечно. Если вы разрешите мне называть вас просто Стася. Мы ведь уже целую седмицу как друзья?

Стася снова спрятала улыбку под веером и согласно кивнула. А потом задумчиво нахмурила лобик.

— На ханьском наречии «Лобо» можно понять как «Опадающая белизна»… Очень поэтично, Баг. Очень. Мне нравится ваша фамилия. — Куда менее поэтичная ассоциация с обыкновенной редькой если и пришла Стасе на ум, то осталась неизреченной[4].

— Спасибо, Стася, — Баг в волнении нашарил на столе кружку и сделал изрядный глоток, но тут же спохватился. — Ох! Что же это я? — Обернулся к залу, высматривая прислужницу, и призывно поднял руку. — Что вы будете пить? Может, пиво?

И тут его взгляд, рыскающий в поисках белого халата, натолкнулся на смутно знакомое лицо.

За два столика от них.

Недалеко от лестницы.

Четверо.

Один – тот, что сидит боком, в профиль… что-то с ним связано, где-то Баг его видел…

Где?

Ладно. В конце концов, вспоминать лица из ориентировок – это каждодневная работа, а вот беседовать с девушкой, которая, если буде то окажется угодно Будде, поможет если и не забыть принцессу Чжу, то хотя бы научиться вспоминать ее без печали – это впервые. Лица могут подождать.

— Что изволят вкусить драгоценные преждерожденные? — рядом со столиком возникла давешняя прислужница и подала Стасе и Багу по книжице перечня блюд и напитков: на твердых обложках красовалось шутливое изображение святого благоверного князя Александра, основателя города, который в полном боевом облачении, не слезая с коня, уплетал громадные баоцзы из блюда размером, пожалуй, с купель вроде тех, в коих православные крестят младенцев; на заднем же плане ряды тевтонских рыцарей, не вкусившие баоцзы вовремя, закономерно тонули в Чудском озере.