— Что вы сделали с гильзами?
— Я поместил их в коробки, пронумеровав в соответствии с положением гильз в барабане.
— Я прошу, чтобы все они, наряду с фотографиями, были приняты как вещественные доказательства с присвоением соответствующего номера, — заявил Гамильтон Бюргер.
— Нет возражений, — откликнулся Мейсон.
— Тогда все, — сказал Бюргер.
— Нет и перекрестных вопросов, — добавил Мейсон.
Судья Хойт откашлялся:
— Мистер Мейсон.
— Да, ваша честь.
— Суду известны факты, когда адвокаты пытаются воспользоваться судом.
— Да, ваша честь.
— Я вас в этом не обвиняю.
— Спасибо, ваша честь.
— Однако я знаю, что в отчаянном положении находчивый адвокат может попытаться уклониться от перекрестного допроса свидетеля, заявив впоследствии, что был запуган замечаниями обвинителя и суда. Поэтому я предупреждаю вас, мистер Мейсон, что суд не только не пытается оградить вас от уместного перекрестного допроса свидетелей, но считает, что ваша обязанность как адвоката — задавать перекрестные вопросы свидетелям, дающим показания против вашего подзащитного. В свете этого заявления вы хотите задать вопрос кому-либо из выступивших свидетелей?
— Нет, ваша честь.
— Давайте запишем в протокол, — сказал судья Хойт, — что суд вновь предоставил защите возможность перекрестного допроса свидетелей, но адвокат отказался от него.
— Нет возражений, — весело сообщил Мейсон.
Гамильтон Бюргер сердито посмотрел на него.
— Вызывается Гарольд Огелсби, — объявил Гамильтон Бюргер.
На место свидетеля вышел Огелсби, принес присягу и представился как полицейский-детектив.
— Вы допрашивали обвиняемую утром четвертого числа этого месяца?
— Да, сэр.
— Это было на следующий день после обнаружения тела Джорджа К. Латтса?
— Да, сэр.
— Вы просили ее сделать какие-либо заявления?
— Я напомнил ей о ее правах. Я сказал ей, что, если она сделает какие-либо заявления, они могут быть использованы против нее. Я ей сказал, что если она может удовлетворительно объяснить, почему она была поблизости от места убийства в это время, то мы ее освободим.
— И она сделала заявление?
— Нет.
— Минутку, — сказал судья Хойт. — Вы хотите опротестовать, мистер Мейсон?
— Нет, ваша честь.
— Тогда суд заявляет протест в ваш адрес, — сообщил судья Хойт. Обвиняемый не обязан делать заявления. Замечу, что это не тот случай, когда подсудимый обвиняется в преступлении и ему не удается это отрицать. В данном случае обвиняемому было предложено сделать заявление, но он промолчал. Суд найдет ответ из протокола. Суд протестует по этому поводу от имени обвиняемого.
— Очень хорошо, ваша честь, — сказал Гамильтон Бюргер. — Вопрос был предварительный.
— Тогда возвращайтесь к своему вопросу, — нервно рявкнул судья Хойт.
— Да, ваша честь.
Гамильтон Бюргер улыбался теперь вежливо и торжествующе, готовый закрыть дело. Он ясно представлял себе газетные комментарии, говорящие, что хоть Перри Мейсону и удалось запутать судей, но его пиротехника потерпела поражение, поскольку Гамильтон Бюргер взял в свои руки все стадии предварительного слушания.
— Приходилось ли вам обыскивать сумочку подсудимой? — спросил Гамильтон Бюргер, обращаясь к Огелсби.
— Я попросил разрешения осмотреть ее.
— Она не протестовала?
— Нет.
— Вы осмотрели сумочку?
— Да.
— Сейчас я не собираюсь расспрашивать о всех вещах, находившихся в сумочке, так как многие из них не имеют отношения к делу. Я лишь спрошу, был ли там листок бумаги?
— Был.
— Что это была за бумага?
— Это была квитанция об оплате такси компании «Красная линия», с номером машины семь-шестьдесят один, номер поездки девять восемьдесят четыре, на сумму два доллара девяносто пять центов.
— Вы сказали, что такси имело номер семь-шестьдесят один?
— Да, сэр.
— Квитанция у вас с собой?
— Да.
— Та, которую вы нашли в сумочке обвиняемой?
— Да.
— Прошу записать ее в качестве улики, — объявил Гамильтон Бюргер. — С позволения суда, я подшиваю ее в дело.
— Нет возражений, — весело заметил Мейсон. — Безусловно, она может быть принята в качестве улики.
— Перекрестный допрос? — спросил Гамильтон Бюргер.
— Нет вопросов.
Судья Хойт вновь попытался что-то сказать, но сдержался.
— Позовите Джерома К. Кедди, — объявил Гамильтон Бюргер.
Джером Кедди принес присягу, назвал свое имя, адрес и место работы водитель такси компании «Красная линия».
— Третьего числа этого месяца вы выезжали на работу?
— Да.
— Какой был номер вашего такси?
— Номер семь-шестьдесят один.
— Где вы находились тем днем примерно в четыре сорок пять?
— Примерно в четыре тридцать я завез пассажира в загородный клуб, а затем возвращался в город порожняком.
— Вы следовали курсом, проходившим мимо указанной на этой карте вещественное доказательство А — точки?
— Да, сэр.
— Что-нибудь случилось, когда вы подъехали к перекрестку с этой дорогой?
— Когда я приблизился к перекрестку, я увидел красивую женщину, одетую в белую юбку, белые туфли и спортивный жакет с красной отделкой. Она бежала по этой дороге…
— Минутку. Покажите на карте, что вы имеете в виду, говоря «эта дорога».
Свидетель подошел к карте и показал дорогу.
— Пусть запишут в протокол, — сказал Гамильтон Бюргер, — что свидетель указал на единственную дорогу, ведущую к основной трассе от участка, где было найдено тело. Теперь вернитесь на свое свидетельское место, мистер Кедди, и расскажите, что произошло дальше.
