Дело Логинова - [61]

Юлия Викторовна… то есть теперь уже просто Юля… встретила меня ужином в виде салата с креветками, жареной курицы и картошечки. Квартира у нее была огромная, побольше моей. Наверное, в такой и заблудиться немудрено.

– Объясни, за что такая честь? – удивился и порадовался я, откупоривая вино и разливая по бокалам. – Или у тебя какой-то праздник?

– Да, у меня праздник, – в мою сторону сверкнула ее грустная интеллигентная улыбка. – Большой хозяин продает клуб и сваливает подальше. Я не знаю, кто придет теперь, и пристраиваться к новым людям не хочу. Так что я передала ему права на свою долю, и теперь буду ценителем свободного времени…

– То есть безработной? – догадался я.

– Нет, ценителем свободного времени, – мягко поправила она. – Я хочу попутешествовать, посмотреть новые места, познакомиться с новыми людьми. Надоел мой теперешний круг…

– Знала бы ты, как это близко мне… Мне он тоже надоел. Я же рассказывал тебе про Смагина, про наши новые дела…

Юля понимающе кивнула, пригубила немного вина и аккуратно облизала губы. Поправила прядь волос и подалась в мою сторону.

Я ей нравлюсь? Нет, Логинов, глупости! Не твоего поля ягода!

Продолжим исповедь:

– Но человек, которого я люблю – Настя, моя коллега – не хочет быть со мной. Она замужем, она его любит… А он… не знаю. Мне не кажется, что она с ним счастлива.

– Коля, жизнь – это неэвклидовая геометрия, – улыбнулась Юля. – Здесь бывают треугольники с множеством углов, и все эти углы могут оказаться тупыми. Мы часто не замечаем того, что рядом с нами, ищем чего-то нового за тридевять земель или за высокими заборами. А оказывается, все гораздо проще.

– Не вижу выхода. Пока – не вижу, – покачал головой я.

– Всему свое время, запомни, – продолжила спокойно она. – Я тоже не видела выхода из замкнутого круга, пока не узнала, что клуб продается. А теперь – вижу. Просто надо разрубить узел и отпустить самого себя на свободу. Обычно мы сами воздвигаем себе барьеры.

– Слушай, ты точно вирусолог, а не философ? – усмехнулся я.

Она не ответила, только игриво поглядела на меня через полупустой бокал.

– Долей еще. Будем пить.

– Ты, наверное, будешь смеяться, если узнаешь, кто потенциальный покупатель твоего клуба, – молвил тихо я, наливая вино.

– Почему же, не буду, – нашлась Юля. – Наверняка это кто-то, связанный с тобой, иначе бы ты ко мне не приехал. Меня это не удивляет.

А вот меня удивило:

– Ты хочешь сказать, что я общаюсь с тобой только по делу?

– Все в порядке, пустяки, – грустно отмахнулась она. – Я привыкла, что нужна людям только по работе.

– Юля…

– Не надо, Коля, не убеждай меня. Я слишком умна для этого.

– Мне интересно с тобой, поверь, – сказал я, чтоб хоть как-то оправдаться.

– И мне с тобой интересно. Ты замечательный.

Опять? До этого только один человек меня так называл – и вот снова?… Да и вообще, она чем-то напомнила мне Настю, эта красивая печальная леди. Я бы даже сказал, что они похожи, даже их взгляд. Но она ведь – не Настя. Мне остается только допивать вино и ехать домой.

Она – не Настя…

На Лешиной свадьбе Илья сообщил, что Инна беременна и что с Нового года он будет подменять ее в качестве бухгалтера Фонда.

Моя реакция, как всегда, была очень взрослой и осмысленной.

– Инна? Вот круто! А от кого? – на этом слове я и получил легонький шлепок по лицу (но оно того стоило!). – В декрет уходит, значит?

– Да нет же, пожалуй, не пойдет, – нашелся Илья. – А зачем? Почему бы нам самим не принять роды? Прямо на твоей кафедре, вы с Вадимом Васильевичем и уборщицами будете принимать. Вот скажи мне, Коль, дураком быть – это тяжкое призвание?

Но юмору места было немного – ни меня, ни Долинского новость не порадовала. Фонд как раз переживал не самые простые времена, и без Инны могло быть туго. Но искать нового человека на эту непростую должность, вводить его в курс дела, открывать наши карты – ни к чему. И мы согласились, чтоб Илюха, который имел опыт бухгалтерской работы только во время производственной практики в Институте, занял место своей жены. Виноградов пообещал, что потянет, и что дела «Грифон-сервиса» страдать не будут – он возьмет отпуск, а директором побудет один из его верных помощников.

Да-да, наш «Грифон-сервис» еще существовал и даже приносил свою копеечку. Правда, эта копеечка растекалась на текущие нужды и зарплаты, но благодаря этому мы имели возможность сохранять капитал Фонда (вернее, то, что уходило из Фонда на наши собственные счета) практически неприкосновенным (за исключением оказий вроде Лешиного мальчишника).

И снова мы с Лешей в аэропорту. Только на этот раз никто никого не провожает – мы крутились в терминале возле выхода, где вот-вот должна показаться Стежняк.

Паша не смог принять мой вызов и прилететь. Как бы он там не жаловался на западный образ жизни, а ведь окопался с концами в Чикаго и не хочет соваться на родину. Он заявил, что готов принять меня и ребят у себя дома в любое время – хоть сейчас – и на какой угодно срок, но сам не приедет. Возможно, на то были какие-то другие причины, нежели просто нежелание ступать на киевскую землю? Ну что же, каждый сам выбирает свой путь, и Паша своей дорогой был доволен. Я был рад, что у него так все сложилось.